— Смейся — смейся, — зевнул толстяк, запирая двери за моими конвоирами. — Сейчас можно. Про запас. А то потом не до того будет. Куда бы тебя… Ага! Сюда иди. Да иди, иди. Никто там тебя не съест. Чтоб съели — это в соседнюю камеру надо, там крысы уже несколько дней не кормлены.
Я обречённо заглянула в тёмный проём. Из камеры тянуло холодом и сыростью. Входить внутрь не хотелось, но мужчина настойчиво подтолкнул меня, заставив переступить порог.
Каменные стены, каменный пол, каменный потолок — вот и всё, что здесь было. Некоторое время я ещё пыталась глазеть по сторонам, а потом тяжёлая железная дверь захлопнулась, и вмиг стало темно. Совершенно, беспросветно. Ни щёлочки, ни узкого оконца, через которое в камеру проникал бы свет, здесь тоже не было.
Вентиляция, впрочем, была. Откуда‑то явственно тянуло сквозняком, но источник свежего воздуха найти так и не удалось. Хотя я добросовестно пыталась — несколько раз обошла помещение по периметру, наощупь исследуя стены.
А потом уселась в углу и принялась ждать.
Да и что мне ещё оставалось?
Обещанное полковником 'некоторое время' тянулось и тянулось, а кончаться так и не думало. Сперва я ещё прислушивалась к звуку шагов, изредка долетавшему из коридора, и пыталась представить, что будет дальше. Вот войдёт Арфеналме… И что он скажет? Или спросит? И что я отвечу?
Голова работать отказывалась, глаза слипались, а дверь так и оставалась запертой.
Ну не забудут же меня здесь, в самом‑то деле!
Эльфам нужна информация. Я — её источник. Значит, рано или поздно из меня начнут эту информацию добывать. Хорошо бы — гуманными методами, так у меня хотя бы шансы есть. А то пытки — это весьма неприятное развитие событий. И без того всё болит так, что палачу даже стараться особо не придётся. Я, конечно, буду терпеть, пока смогу, но… Муллен, помнится, говорил, что сломать можно любого. А он в этом деле разбирается куда лучше меня.
С такими невесёлыми мыслями я и заснула. А проснулась от скрипа открываемой двери.
Сколько времени прошло с того момента, как меня заперли — я не знала. Вокруг было всё так же темно, холодно и мерзко. Никакого облегчения сон не принёс. Наоборот, от того, что спала, скукожившись на холодных камнях, ныло всё тело. Хотелось вскочить и хоть немного размяться. Но на пороге стоял разряженный пуще прежнего эльф, поэтому я позволила себе лишь слегка потянуться и протереть глаза. А потом ещё раз протереть, в этот раз — безо всякой наигранности. Потому что из‑за спины Арфеналме выглядывала Ксанка. Причёсанная, умытая и, наконец‑то, прилично одетая. Даже в туфлях. В одной руке девушка держала масляную лампу, а в другой — странный свёрток из ткани и деревянных реек. И, похоже, пленницей себя совершенно не чувствовала. Наоборот, вся светилась от счастья, что может находиться так близко к очередному предмету воздыхания.
Впрочем, сам предмет воздыхания обращал на неё не больше внимания, чем на свою собственную тень. Мной он и то интересовался больше — секунды три. Потом вытащил из кармана небольшую фляжку, взвесил её в руке и небрежно швырнул в меня.
Попал.
Точнее, почти промахнулся, но в последний момент я вытянула руку в сторону и схватила летящую мимо посудину. Успела даже порадоваться тому, что рефлексы возвращаются, но довольная улыбка полковника почти сразу же свела всю радость на нет. Он же специально кинул её чуть в сторону, зараза такая! И теперь нет никакого смысла изображать бледную немочь, всё равно не поверит.
— Как спалось? — с деланной вежливостью поинтересовался Арфеналме.
— Лучше некуда! — соврала я.
— Ну и замечательно. Поговорим? — И полковник кивнул Ксанке. Та с готовностью опустила на пол свёрток, оказавшийся складным стульчиком. На котором эльф и расположился. Девушка застыла за его плечом, готовая с радостью выполнить любое указание.
Я осталась сидеть на камнях. На душе кошки не просто скребли, а, похоже, устроили районные соревнования по заточке когтей. От собственной сестры я такой подлянки не ожидала! Знала, что она, когда влюбляется, совсем мозг теряет. Но чтоб настолько…
Впрочем, это она мне сестра. А я ей кто? Случайная знакомая, коллега по несчастью, да ещё и эльфа. Вот ведь гадство!
Ксанке, похоже, никакого дела не было до моих душевных метаний. Она не сводила глаз с Арфеналме и лишь изредка украдкой вздыхала, и тогда пламя лампы колыхалось, отбрасывая на стены причудливые тени. Я бы подумала, что проклятый полковник её загипнотизировал… Но, к сожалению (или к счастью?) гипноз на мою сестру не действовал.
Пауза затягивалась. Я молчала и искренне надеялась, что хотя бы со стороны выгляжу суровой и непреклонной. Эльф откровенно зевал, но разговор начинать не спешил.