— Взаимно, — улыбнулся брат Флая. Улыбка у него была недобрая, хоть и красивая. — А вы, я так полагаю, та самая Марготта айр Муллен?
— Не знаю, насколько 'та самая', но вроде бы да.
— А не уделит ли мне госпожа Марготта несколько минут для приватного разговора?
Голос и манера вести беседу у него тоже были в точности как у Флая. Наверное, в таком сходстве между родными братьями не было ничего удивительного, но сейчас их похожесть пугала меня до смерти.
Неизвестно, чем мог бы закончиться этот дурацкий диалог, но с окна снова посыпались мелкие камушки. Я вскинула голову, надеясь увидеть на подоконнике воробья или голубя, но получила только порцию песка в глаза. А затем снаружи раздался глухой удар, будто кто‑то спрыгнул с большой высоты, и быстрые удаляющиеся шаги.
Стражник на эти звуки встрепенулся и недоверчиво перевёл взгляд с меня на Посредника. Тот всё ещё стоял на балконе в той же самой позе.
Чёрт!
До меня наконец‑то дошло. Я схватило первое, что попалось под руку — фляжку с антимагичкой — и швырнула в мелкого гада. Прямо так, не открывая. Но стоило ей коснуться фигуры Посредника, как он моментально испарился. Остался только плащ, да и тот сразу же потерял форму и опал на пол рыхлыми складками. Сверху со звоном грохнулась фляжка.
Всё‑таки первое впечатление оказалось верным: зелье действительно попало только на плащ. Посредник просто притворился, что угодил под его действие, а потом выждал момент, снова стал невидимым и удрал через окно, оставив нам вместо себя иллюзию. А я, как последняя дура, попалась дважды на одну и ту же уловку.
— Муллен нас убьёт, — пробормотал стражник, но вдогонку не бросился. Бедняга тоже сообразил, что искать невидимого коротышку в огромном городе практически бесполезно, а значит, торопиться уже некуда. Можно просто стоять и размышлять о бренности бытия.
Правда, лениво стоять ему довелось не очень долго.
— Сползай за фляжкой, — попросила я. — А потом найди господина Муллена и приведи сюда. Объяснюсь я с ним сама.
Парень посмотрел на меня с уважением, как на героя, добровольно приносящего себя в жертву, чтоб спасти окружающих. Ну, хоть кто‑то запомнит меня хорошим человеком!
— Я так понимаю, с приватным разговором придётся подождать? — с приторной вежливостью уточнил брат Флая.
— Можем перенести на вечер, — охотно согласилась я. — Главное, чтоб я до него дожила.
— Ну что вы, княжна, — усмехнулся старший Нермор. — Господин Муллен, конечно, иногда бывает чрезмерно резок, но собственную… племянницу убивать не станет.
— Да, с него и убитой жены хватит, — вполголоса пробурчал стражник.
— Ещё одно слово, и я тебя сама пришибу без суда и следствия, — не оборачиваясь буркнула я. И подумала, что мне срочно нужны планы на вечер. И на весь завтрашний день. И на ближайшую неделю. Совершенно неотменяемые, очень важные, и совершенно не сочетающиеся с Итьером айр Нермором.
Потому что я слишком хорошо понимала, что именно он мне скажет.
Но понятия не имела, что ответить.
Наверное, у каждого есть воспоминание, от которого хочется избавиться.
Ты стараешься не думать о нём, засовываешь в самый дальний угол подсознания, убеждаешь себя, что дело прошлое, и теперь это не имеет никакого значения — но в один прекрасный момент оно вдруг выплывает из небытия, и ты понимаешь, что дальше бежать некуда. Надо как‑то учиться с этим жить. Срочно. Прямо сейчас.
Я не знаю, что за история терзала Ксанку, но она поступила радикально — стёрла себе память.
У Муллена таких историй, кажется, был целый ворох — и он периодически пытался запить их алкоголем.
Мой же случай был прост и незатейлив, и произошёл почти три года назад. Я тогда ещё ничего не знала об этом мире, только что познакомилась с Мулленом, впервые села на лошадь… Да что там, я даже настоящий лес увидела первый раз в жизни. И совсем не ожидала, что в придачу к нему идут настоящие лесные разбойники.
Дальше всё было банально: разбойники нападали, мы отбивались, в процессе я засветила одному из них в глаз пульсаром. В некотором роде, это его и спасло: остальных Муллен прирезал в драке, а добивать раненого никто не стал.
В наследство от грабителей нам достались их лошади, в том числе и Глазастый. Потом выяснилось, что он и не лошадь вовсе, а заколдованный парень по имени Флайяр айр Нермор. А тот самый разбойник, которому я подпалила рожу — его родной брат Итьер, поругавшийся с отцом, удравший из дома и связавшийся с плохой компанией.