Сила пульсировала во мне огромным огненным шаром. Если представить, что это клубок, то можно ухватить ниточку… вон ту, тоненькую… медленно потянуть, высвобождая необходимую длину, осторожно подцепить разорванные ошмётки чужой ауры, и заштопать эту прореху, как дырявый носок.
Вот так!
Получилось на удивление хорошо, будто я всю жизнь только этим и занималась. Даже не забыла оборвать свою нить сразу же, как закончила. Но связь всё равно осталась — крепкая, надёжная, хоть и невидимая. Точно такая же, как между мной и Олегом.
Я гордо посмотрела на Аллену.
— Неплохо, — сдержанно похвалила она. — В следующий раз справишься без меня.
— Надеюсь, следующий раз будет очень и очень не скоро. В тогда, значит, ты сама это всё сделала? Тогда почему сейчас меня заставила? А если бы я не справилась?
Некромантка указала на восток. Там из‑за пелены туч проглядывали первые лучи восходящего солнца.
— Время поджимало. У меня бы ритуал занял не меньше получаса. Ты закончила за несколько минут. И, кстати, лучше сядь. Или даже ляг. Сейчас отдача пойдёт.
Я прилежно опустилась на землю, успев за мгновение до того, как она начала уходить из‑под ног. Перед глазами всё поплыло.
— Расслабься, — прозвучал на границе сознания голос Аллены. — Представь, что ты спишь. Будет легче.
Мне даже представлять не нужно было. Я и так чувствовала себя как во сне. Причём в очень старом сне. Я шла…
…шла по родному городу, сверху немилосердно жарило солнце, под ногами мягко проминался подплавленный асфальт. Я шла и ревела так, как может реветь только первоклашка, полчаса выпрашивавшая деньги на мороженое, а потом потерявшая их из‑за дырки в кармане. Особенно учитывая, что дырку эту я сама же и проковыряла. Как‑то случайно так получилось.
Мороженого хотелось нестерпимо. Купить его было не на что. Возвращаться домой с пустыми руками — стыдно.
Поэтому я бесцельно бродила по закоулкам, всхлипывая и пиная камушки, пока на меня внезапно не налетела женщина. Или это я на неё налетела?
Женщина была похожа не то на цыганку, не то на бомжиху. Или даже на цыганку- бомжиху. Смуглая, чумазая, в непонятном рванье и с дикими, совершенно безумными глазами. И руки у неё были грязные, и ногти обломанные.
Руки я запомнила особенно чётко, потому что в правой незнакомка держала^ золотую палку. Металл на солнце сиял так, что глаза слезились. Я даже замерла, разглядывая непонятную штуковину. Интересно, где эта странная тётка её спёрла?
Вторая штуковина была у тётки на голове: золотой обруч с красными камушками и зубцами, типа короны. Красивый!
Наверное, надо было извиниться и убежать. Или просто убежать. Но корона и палка меня заворожили. Я стояла, не в силах отвести взгляд от золотого сияния. И опомнилась только тогда, когда женщина протянула мне грязный тряпичный свёрток и залопотала на непонятном языке.
— Не понимаю, — честно ответила я, отскакивая подальше и, на всякий случай, пряча руки за спину. — Что вы хотите?
— Это тебе, — легко перешла на русский незнакомка. И швырнула свёрток мне под ноги. Внутри что‑то звякнуло. — Твоё. Возьми, спрячь и никому не отдавай. Никому не показывай. Запомнила?
Я кивнула. Чего ж тут непонятного: взять и спрятать.
— Молодец, — похвалила женщина.
А потом сверкнула зелёными глазищами и исчезла. Просто растаяла в воздухе, оставив меня наедине со свёртком и мыслями.
Мыслей было не так, чтоб очень уж много. И все они вертелись вокруг моего приобретения.
Вдруг там бомба? Или котёнок? Или деньги? Или целое ведро мороженого?!
На мысли про мороженое я сдалась и осторожно тронула свёрток. Ткань легко распахнулась, открывая содержимое.
Передо мной лежала золотая палка и обруч — корона. Точно такие же, как на той цыганке.
Или даже те же самые…
— Марго, ты опять фонишь на всю округу! — вопль Риссы резанул по ушам не хуже самого лучшего будильника. Сон как рукой сняло.
Но я ещё некоторое время пролежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к собственным ощущениям: можно вставать — или лучше не надо? Мавке на мои ощущения было наплевать. Не переставая голосить, она начала теребить меня за плечи и, кажется, всерьёз собиралась влепить пощёчину. Пришлось срочно возвращаться в реальный мир и перехватывать занесённую руку.
Успела.
— Очнулась наконец‑то! — пробурчала Рисса ни капли не смутившись. — От твоих эманаций у всех окрестных магов мигрень будет!
— Ну и отлично! — Меньше всего меня сейчас волновали окрестные маги. — Может, без магической поддержки эльфы передумают на нас нападать!
— Ладно бы эльфы! А своих тебе не жалко?
— А свои сейчас в таком состоянии, что хуже им уже не будет.
— Если бы! Некромант твой там вообще в обморок грохнулся. Правда, может, напился просто, я не проверяла. Сама только проснулась.
Наверное, мне стоило хоть немного побеспокоиться об Олеге, но почему‑то не получилось. Я чувствовала, что с ним всё в полном порядке. Он просто спал — точно так же, как только что спала я. Видимо, после инициации второго стража связь с первым стала ещё чётче и крепче, чем раньше.
И, кстати, о втором…
Я приподнялась на локтях, осмотрелась. Неподалёку в луже крови лежал меч. Его новой владелицы не было.
— А где Катриона?
— Кто?
— Ведьма рыжая. Лохматая такая. Должна быть где‑то тут.
— Не лохматая, а кудрявая, — немедленно донеслось из кустов. — Уже и отлучиться нельзя не две минуты. Ты как?
— Это я у тебя хотела спросить!
— Да что мне сделается. Жив, цел, орёл, — Девушка наконец‑то выбралась из своего укрытия, на ходу поддёргивая штаны. Выглядела она вполне бодро. — Вот джинсы теперь, наверное, выкидывать придётся. Кровь же плохо отстирывается. А они мне дороги как память о бесцельно прожитых годах.
— Можно попробовать холодной водой застирать, — посоветовала Рисса, с любопытством разглядывая ведьму. Я ожидала, что сейчас последует сто тысяч вопросов без остановки, но мавка в этот раз решила побыть сдержанной. Лишь внимательно посмотрела на девушку, принюхалась, смешно наморщив нос, и осторожно поинтересовалась: — Случайно не родственница Варвары?
— С чего ты взяла? — заинтересовалась я.
— Запах похож. И штаны. И… сложно объяснить. Просто чувство такое.
Я ничего особенного не чувствовала, но сомневаться в словах мавки не стала. Зато сразу вспомнила выражение лица, которое было у Олега, впервые увидевшего рыжую ведьму. Да и, в конце концов, они же из одного мира. И даже из одного города. Всякое может быть!
— Стойте, вы о которой Варваре? Которая наша прошлая верховная ведьма? Но она же умерла давным давно! — опешила Катриона.
— У вас это, видимо, семейное, — хмыкнула я. — Ты ведь тоже умерла. И Олег. И ничего, ходите, разговариваете.
— Олег… Погоди, так Олег — это её сын, что ли?
— Ага!
— Ёшкин кот, ну и Санта — Барбара! Сплошные родственники. И… Ох, вот это я растыка! Совсем забыла рассказать! Я же общалась с твоей мамой. Так что тебе привет.
— Точно, тут же ещё Аллена была! — вспомнила я. — Она‑то куда запропала?
— А она тут причём? — удивилась ведьма.
И только тогда я поняла, что она не знает про мою настоящую родню! Об этом не было в дневнике. Значит, Катриона имеет в виду…
— Ты видела маму? А папу? Они в порядке?
— Обоих видела. Всё у них нормально. Ну, относительно нормально. По вам с Ксанкой тоскуют очень. Ждут, что вы вернётесь. Вы же вернётесь?
Вопрос повис в воздухе.
Вернёмся ли мы?
Вернусь ли я?
Хочу ли я возвращаться?
Чего я вообще хочу?
Прямо сейчас я хотела загнать обратно в глаза очередную порцию слёз. Так и стояла, запрокинув голову и изучая затянутое тучами небо. И делала вид, что всё в порядке. Хочется мне вот так стоять и любоваться пейзажем. И нечего на меня смотреть с такой жалостью. Отлично у меня всё. Отлично!
По щеке скатилась первая крупная капля. Не слёзы, всего лишь дождь. Всё‑таки начался.
За первой каплей последовала вторая, третья… И вот уже тучи окончательно прорвались ливнем, пытаясь оправдаться за трёхнедельную жару. Потоки воды барабанили по плечам, бурлили в роднике, бежали вниз по горным тропкам весёлыми бурными ручейками. Сразу захотелось спрятаться под крышу, но крыши не было — барак разобрали на укрепления ещё вчера.