Сплюнув кровь в огонь, завернуться в плащ и закрыть глаза ещё хотя бы на полчаса. Опять проклятая лихорадка! Неделю о ней не вспоминал.
..."Опять ты?"
"Хм?.. Шизофрения вернулась... Надо же, всего полдня в беспамятстве! Немного надо, чтобы сойти с ума".
Молчание. Кто б меня добил, а? Ка-ак же хреново-о...
"Я не вылечил тебя в прошлый раз?" -- осторожное касание чего-то очень знакомого.
"Вылечил... -- вздохнул я. Тело, ощутимое даже в диком бреду, снова зашлось надсадным кашлем. -- Только самовнушение не всегда помогает при всей мерзости, что со мной теперь творится!"
-- Ирдес! Очнись!
С трудом разлепив глаза, разглядел озадаченный фэйс светлого брата.
-- Венец где? -- с трудом прохрипел я. -- От Её подарков не отказываются...
Ван отмахнулся, заставил меня приподняться и поднёс в кружке какую-то гадость.
-- Может ты меня лучше пристрелишь? -- поинтересовался я, кривясь от оставшейся во рту вязкой горечи.
-- Размечтался, -- буркнул светлый.
Дальше я спал без снов.
-- Ирдес!
-- Ась?
-- Тебе вреден мыслительный процесс.
-- Это ещё с какой радости?
-- Умное выражение тебе не к лицу.
-- Ну и что?
Пока брат раздумывал над ответом, я успел уйти вперёд.
Встать удалось только после суток в отключке. Изначальные поглядывали тревожно, но с вопросами не лезли. Видать из Вана всё вытянули раньше.
Госпожа, эх, Госпожа... Какая же ты... восхитительная. Бояться тебя я не могу. Но и позвать снова не осмелюсь. Зачем ты пришла? Почему откликнулась? Кто ты, Госпожа? Как непохожа ты на древнейшее существо, жившее до начала времён. Или это просто маска для одного доверчивого и наивного тёмного?
День пролетел как-то мимо меня и клонящееся к закату солнце я обнаружил только когда десятник в очередной раз объявил привал. За этот день уже третий. Я, конечно, еле ползу, но это не повод так часто останавливаться. Только ни сил, ни желания спорить у меня не было. Шагать в таком темпе без остановок я, в принципе, могу весь день. Если занять сознание решением каких-нибудь сверхсложных проблем.
-- Ещё один переход выдержишь? -- десятник сел на уже облюбованное мной поваленное дерево.
-- Вполне, -- кивнул я, вяло дожевав сухой паёк, которым меня не забыли снабдить.
-- Продержись, -- с какой-то жалобной интонацией попросил страж. -- В пути я почти ничем не могу тебе помочь...
-- Кто сказал, что мне нужно помогать? -- удивился я. -- И кто сказал, что я позволю это сделать?
Изначальный осуждающе поглядел на меня.
-- Ты так спешишь умереть, малыш?
-- Скорее, спешу жить, пока есть возможность, -- криво усмехнулся я в ответ. -- И как можно дольше сохранить свою свободу. Окажись ты на моём месте, сомневаюсь, что поступил бы по-иному. А пока просто поверь, что лучше мне держаться как можно дальше от целителей и прочей врачебно-учёной братии.
Было видно, что изначальный собрался со мной спорить. Но я настолько снисходительно улыбнулся, что отбил у него это желание на корню. Люблю доставать окружающих!
Привал закончился и продолжился путь по лесу. Удобный, кстати говоря, лес. Идти легко. Или проводники хорошие? Места для ночлегов явно заранее выбраны и не раз опробованы. Везде, где бы мы ни останавливались, неподалёку есть хоть какой-нибудь источник воды. Родник, ручей, озерцо, мелкая речка... ещё какая-нибудь лужа. И пара брёвен вокруг костра, на которых удобно сидеть. Да и за камнями для костровища далеко ходить не приходится.
К закату настроение соизволило подняться чуть выше отметки "хреново-хреново" за что тут же поплатились несчастные мои попутчики! Эй, не надо обвинять меня во всех смертных грехах! Я просто песенку пел. На старосветлом. Весьма пошлую, надо заметить. Но это же не повод так краснеть, кашлять, давясь смехом и так сильно смущаться! Вот брат, как положено, подпевает и ржёт. Совсем они, что ли, тепличные?
-- Ты хоть понимаешь, о чём поёшь, ребёнок? -- не выдержал покрасневший до кончиков ушей Арис.
-- Просвещён наглядными пособиями! -- совсем уж весело откликнулся я. -- Ты лучше брата моего спроси, он старше, опытней и гораздо больше знает. Вот только не говори, что ты за свои семьсот лет остался девственником!
Ни на что бы не променял возможность увидеть такое выражение на лице этого псевдоэльфа! А жизнь-то определённо налаживается!
Ритар, страж отличавшийся от остальных более светлыми глазами и смуглой кожей прыжками мчался через лес к командиру.
-- Торъех!.. -- выдохнул он, останавливаясь. -- Ил торхэ!
-- Асэ лиэльт? -- деловито поинтересовался десятник.
-- Тэх, -- отрицательно мотнул головой Ритар, бросив мимолётный взгляд в нашу сторону.
-- Кажется, выпал шанс искупать клинки в крови, -- хищно усмехнулся брат.
-- Даже не думайте! -- обернулся к нам Арис. -- Держитесь за нашими спинами, если жить ещё хотите.
Мы переглянулись. И решили пока не спорить, тем более, что рейнджер уже раздавал своим короткие, отрывистые приказы. А потом мы бежали как сумасшедшие, и я, чтобы не убивать перегрузками лёгкие, пытался левитировать. Не получалось, не хватало сил. Оборону заняли, перебравшись через овраг. На нашей стороне завал сухих веток и кустов создавал неплохую баррикаду. По обрывистым краям подняться не слишком легко.
В отличие от застывших в напряжённом ожидании изначальных, мы с братом веселились, тихо перешёптываясь.
-- Так что за фигня решила стать нашим ужином? -- поинтересовался я.
-- "Торх" -- это инфернальный пёс, -- пояснил брат. -- А "торъех" -- что-то вроде Цербера. Гости из Инферно!
-- Погоди, это те симпатичные собачки, которые бегают по "десятке" стаями?
-- Они самые! А вот Цербер -- это уже "двенадцатый"...
-- Ну, посмотрим сегодня каких уродов отец убивает!
-- Не лезьте только под стрелы! -- в очередной раз тихо рыкнул десятник.
-- А ты в нас не целься, -- предложил я.
Они шли не скрываясь, я услышал топот, сопение и повизгивания этих собачек задолго до их появления. Инфернальных пёсиков (милейшие создания!) было около тридцати штук. Вместо шерсти на поджарых телах собак породы "дохлый доберман" наросты костяных шипов, морды чудовищ из кошмаров, пасть с парой сотен идеально приспособленных рвать врага на куски зубов, когти не хуже чем тигриные. Что ещё забыл? А фосфорицирующие злобные глазки! Вес таких щеночков не превышал сорока килограмм. Вообще-то, они не хищники, а падальщики. Но стаей вполне способны по-быстрому превратить любую добычу в свеженькую падаль. Н-да, многовато. Обычно больше чем по десятку эти милашки не собираются.
-- Пёсики! -- радостно оскалился брат, в предвкушении рассматривая будущий фарш. -- Милые пёсики!
-- Бедненькие щеночки, -- вздохнул я с жалостью рассматривая собачек.
Ближайшие изначальные посмотрели на нас как на умственно неполноценных. А мы уже шёпотом делили кто кого убьёт и сколько собачек оставим рейнджерам.
Момент, когда на край оврага ступил Цербер, я пропустил. Предводитель стаи был крупнее мелких падальщиков раз в десять. Уродливая сплюснутая рожа с такой пастью, что даже мне стало слегка не по себе. Более длинные передние лапы обладали подвижностью полноценных рук, шестью пальцами и весьма внушительными когтями. А судя по строению коротких задних лап, тварь ещё и отлично прыгала. Про такие примочки как костяные шипы по всему загривку и так называемую "каменную кожу" я уж молчу.
Чешуя чёрного доспеха обтянула тело без моего на то желания. Я его узнал. Прежде чем кто-то успел меня остановить, я пулей метнулся вверх и вспрыгнув на завал, заорал: