— Гм, по правде сказать, я хорошенько не знаю, какие теперь порядки, но возможно, что и так... Но, разумеется, это должны быть особые специалисты. А ваш знакомый на каком предприятии служит?
— Нет, я просто так спросила... Скажите, мобилизация — это абсолютный, безусловный приказ? Или же, в зависимости от обстоятельств, бывают случаи, что от -призыва освобождают? Вот о чем я хотела у вас узнать.
— О да, призыв в армию — это нерушимый приказ. Воинская повинность — одна из трех священных обязанностей верноподданных. Только калеки и неизлечимые больные освобождаются от службы в армии.
Похоже, что для Тайскэ действительно нет спасения. Но Иоко все еще не может смириться.
— Вы сказали — нерушимый приказ... Но кто его отдает, этот приказ? Военный министр?
— Император! — генерал Хориути торжественно вскинул голову.
Иоко запнулась, не зная, что сказать дальше. И все-таки опа еще не сдавалась.
— Нет, мне не верится, чтобы подобный приказ действительно отдавал император. Просто так устроено, будто это приказ императора, да?
— Вы ошибаетесь. Это действительно приказ императора. Просто осуществление приказа поручается специально на то уполномоченным людям, только и всего.
— Да, но...—она подняла голову и посмотрела на генерала ясным взглядом,— но ведь император не знает всех по именам... Ведь он же не дает указания призвать именно того или другого...
— Разумеется, он не может знать имен всех призывников.
— Вот видите. Значит, люди сами решают, кого призвать. Те, которые ведают этим, правда?
— Ну разумеется..
— Вот потому-то мне и кажется, что это не без-, условный приказ...
— Ничего подобного. У вас совершенно неправильное представление о порядке призыва. Приказ императора — решительный и бесповоротный.
— Но ведь не император же назначает явиться тому-то или другому, не он же отбирает людей, это делают простые смертные, значит и приказ их не безусловный. Разве может, простой человек отдавать другому такому же, как и он, человеку, непререкаемый, абсолютный приказ? Не может быть, чтобы у них было на это право!'
— Говорю вам, вы ошибаетесь. Вот послушайте, я постараюсь вам объяснить... Император отдает приказ — призвать необходимое количество людей в армию, чтобы можно было вести войну. Повинуясь этому непререкаемому приказу, в каждом соответствующем органе уполномоченные на то люди отбирают необходимых для пополнения войск мужчин и призывают их на военную службу. Если бы воинская повинность не являлась абсолютным, непререкаемым приказом, у нас было- бы нечто вроде американской системы добровольцев. При такой системе вести войну невозможно. И в Америке, и в чанкайшистском Китае добровольцы — это отбросы общества. В Китае даже существует поговорка: «Хороший человек не станет солдатом». В солдаты добровольно идут там одни босяки, ни на что не пригодный сброд. Это армия болванов. В Японии принята система воинской повинности на основе непререкаемого, абсолютного приказа.
— Никак не могу я этого постичь...— покачала головой жена Тайскэ.
— Что же тут непонятного? — чуть улыбнулся генерал Хориути, с некоторым недоумением глядя на Ио ко.
Ему впервые в жизни, приходилось вести подобный разговор. Неужели нужны какие-то специальные объяснения, чтобы понять ту простую истину, что военная служба—первый долг японских мужчин, а призыв в армию — эго приказ императора? Когда-то в прошлом, когда генерал. Хориути был еще подполковником, он командовал дивизионом тяжелой полевой артиллерии, в Кокура. Бывало, стоит ему сказать., что воинская повинность— долг верноподданных, и все молодые люди, сколько их ни было., сразу же понимали его. с первого слова. Когда он поучал новобранцев: «По высочайшему приказу нас поставили ныне для выполнения священного долга по обороне отчизны»,— все солдаты горели желанием выполнить этот долг. И в дальнейшем никаких объяснений по этому поводу никогда не требовалось, да он и сам в глубине своего сердца никогда не испытывал никаких сомнений на Этот счет.
— Если не ошибаюсь, у Кодама-сан есть, кажется, сыновья?
— Оба мои брата находятся сейчас в армии.
— Вот как! И что же?
— А сегодня мой муж уехал служить в полк, в Сидзуока.
— А, вот как! Ну да, ведь вы же замужем... Помню, помню, как же... Семья директора журнала... Как бишь...— У старика была, очевидно, нетвердая память. Он приложил руку ко лбу, сморщился.
— Семья директора журнала «Синхёрон» Асидзава.
— А, да, да. «Синхёрон»... Как же, как же... Я тоже иногда проглядываю этот журнал...
«А ведь «Синхёрон», кажется, журнал либерального толка,—подумал генерал,—он возможно придерживается даже социалистического направления».