Исходя из этих соображений, поиски следовало начинать с подвалов. Входы в них после боев, скорее всего, завалены, но в мире существует рынок оборудования для кладоискателей и геологов, для которых производится огромное количество всяческих детекторов подземных пустот на любой кошелек и вкус.
Правда, тут же выяснилось несколько неприятных вещей. По отзывам специалистов, эффективные системы — тяжелые и громоздкие, к тому же для их использования нужны специальные знания, чтобы правильно интерпретировать результат.
— Как МРТ, короче, — сказал Шульга, — картинка красивая, а что оно там на самом деле — то ли опухоль, то ли здоровый мозг хрен разберешься, если тебя этому года три не учили.
Назгул все же выписал два продвинутых портативных прибора со встроенной программой анализа, весом меньше килограмма, но честно предупредил, что надеяться на них особо не стоит, так что придется навострить глаза и думать собственной головой…
Отдохнув с четверть часа, крепко стреножили пленного ГРУ-шника.
— Мы тут рядом, на тебе датчик движения, так что не дергайся! — предупредил Шульга, затыкая ему рот шариковым кляпом, прихваченным с собой в расчете на такой случай.
Капитан дисциплинированно кивнул, сел спиной к стенке, расслабился.
Отошли в сторону, чтобы пленный не слышал.
— Ну что, — сказал Назгул. — Как планировали. Тебе — офисное здание и сторожка, мне — ангар и все, что за ним. Времени — четыре часа. За полчаса до рассвета нужно будет линять. Что обнаружим — то наше. Как говорится, с богом! — И непроизвольно прикоснулся в груди, где под броником прятался амулет, подаренный маорийским жрецом.
Шульга кивнул, вытащил планшет, вывел на маску дополненной реальности 3D-модель территории. Туда же завел и вывод информации с датчика подземных аномалий. Протестировал на стене здания — вроде работает, прибор показал заглубленную часть фундамента.
— Вижу! — прозвучал в наушниках голос Назгула, они поддерживали связь через маломощные цифровые станции, действующие на полсотни метров, которые позволяют системам обмениваться всей полученной информацией. — Лови!
Через несколько секунд на экране у Шульги появился фрагмент бетонной плиты "отсканированной" напарником.
Ну что, поехали! Шульга поглядел на цифры часов и, огибая кучу строительных обломков, двинул по направлению к тому месту где, согласно модели, когда-то находился вход в здание.
Глава 18.Филин
По общим ощущениям Филина, на дорогу они затратили минут сорок. Пробрались по краю посадки параллельно траншей до асфальта, тянущегося вдоль спрятанных за бетонными заборами технических территорий. В одну из них — автопарк — рывком преодолев открытую местность и растрескавшийся, выщербленный гусеницами асфальт, забрались через пролом.
Пройдя вдоль стены полуразрушенного ангара мимо просторного двора, изрытого, словно лунными кратерами, разнокалиберными воронками, устроились в относительно безопасном месте. Сзади ангар, впереди бугорок, сбоку остов сгоревшего автобуса.
Филин со связанными руками замахался, как первогодок на марш-броске. Плюхнулся на щебенку, начал выравнивать дыхание. Бежать он даже не думал — эти американизированные укры со своей ночной оптикой, похоже, пасли поляну в радиусе не меньше, чем в сотню метров, и при любом подозрительном движении просто расстреляли его, как в тире.
Отдышавшись, вспомнил карту, прикинул местность. В этот автопарк Филин за месяцы, проведенные на опорнике, ни разу не добирался — место считалось предельно опасным, но тактической ценности не представляло. Интересно, что им здесь нужно…
Сразу же после выдвижения выяснилось две вещи. Во-первых, эта упакованная, словно с рекламы в западном военном журнале, парочка — сто пудов наши люди. В смысле украинцы, ну, то есть, русские, или, как это понятнее сказать, чтоб не запутаться… Укры, короче, не западные наемники. К такому выводу Филин пришел, потому что общались они между собой по-русски. Были бы иностранцами — перешли бы на свой язык.
Вторым и, пожалуй, более интересным открытием стало то, что их всего двое. А это шло в разрез с канонами тактики любого спецназа. Двойка не гуляет по нейтральным территориям, а сидит в секрете. Разведгруппа состоит из трех человек, диверсионная — от пяти до семи. Такой расклад просчитан, написан кровью, а эти не производили впечатление дилетантов.