Не глядя на пленных, ГРУ-шник брезгливо обтер лезвие об черную штанину трупа, словно от дерьма отчищал, привычным движением загнал в ножны. Аккуратно ступая, чтобы не влезть в кровавые лужи, натекшие под картинно раскинувшимися по всему освещенному пространству телами лутеров, подошел к Назгулу.
— Новозеландец, стало быть… Не соврал?
— Подданный! — лаконично ответил напарник.
— Ну и как там? Так же, как в фильме про этих, хоббитов?
— Почти. Баранов, правда, немеряно.
Разговор шел постстрессовы, а значит дурацкий. Но Филин явно вырабатывал линию поведения. Смотрел на Назгула нехорошо, оценивающе, а вопросы задавал, держа на уме что-то свое.
Нет, так дело не пойдет, нужно выравнивать отношения. А для этого — заняться каким-то общим делом.
Шульга застонал, привлекая к себе внимание.
— Воды принеси! — прохрипел он, как мог, невнятно. — Рот в крови…
Филин отвернулся от Назгула. Подошел, внимательно осмотрел, словно увидел сейчас впервые. Помолчал.
— Ну что, шевелиться можешь?
— Уже… немного… — сделав вид, что опробовал руки и ноги, сказал Шульга.
Филин взял его под мышки, оттянул к стене, усадил. Сходил в глубину подвала, принес воду в разовом стакане, приставил к губам, словно исполняя последнюю волю приговоренного к смертной казни.
Шульга прополоскал рот, выплюнул, остаток выпил. Вода, освежая, покатилась по пищеводу.
— Ладно, пока отходи!
ГРУ-шник, словно его грызла какая-то очень тяжелая мысль, взял фонарик, ушел в темноту, где-то порылся. Вскоре под потолком ожило несколько лампочек, и все помещение заполнилось неярким маскировочным светом.
В дальнем конце, рядом с генераторами и пластиковыми емкостями обнаружилось подобие кухни.
— Тут кофе! — крикнул Филин. — Нести?
— Давай! — без малейших колебаний ответил Назгул.
Шульга, продолжая изображать обездвиженного, кивнул.
Филин повозился, принес два дымящихся стаканчика, напоил с рук Назгула, потом Шульгу. Поднял один из стульев, взял кофе себе, уселся, и стал молча смаковать горячий напиток.
— Ты рисковал. Сильно! — сказал Шульга, просто, чтобы начать разговор.
— Не так чтобы очень, — ответил Филин. — Они тут прятались много суток, привыкли, сработал эффект убежища. Вот и расслабились.
— Почему решил нападать? — вступая в разговор, поинтересовался Назгул. — Они же ваши, могли и договориться.
— Сам в это веришь? — ухмыльнулся ГРУ-шник. — Стали бы они свою базу светить?
— Резонно! — кивнул Назгул.
Филин нахмурился и сменил тему.
— Где служил? Спецназ? Ваша "Альфа"? — спросил он, обращаясь к Шульге.
— В четырнадцатом был гражданский, мобилизованный. Водитель на батарее "Рапир", — чуть подумав, ответил Шульга. Врать нужно как можно меньше. Компьютер лутеров сейчас в полном распоряжении Филина, вдруг он продвинутый и начнет информацию проверять?
— А потом?
— В пятнадцатом по ранению демобилизован. Помыкался с годик, потом предложили на контракт. В разведгруппу.
— Водилу — мобика, и в разведгруппу?
— Так получилось. В пятнадцатом под Дебальцево столкнулся с людьми, попал вместе с ними в замес. Они вспомнили, через год разыскали.
— Понятно. Чья группа, какие задачи? Почему в ней иностранный гражданин?
— Группа закрытая. Для точечных акций на неконтролируемой территории. У нас не Россия, служит много советников. Частным образом.
— Прошлым летом уже работали?
— Я да, он нет.
На последнем вопросе лицо у Филина стало каменным. Суть его была ясна и понятна. ГРУ-шника интересовала информация о тех, кто напал в конце июня прошлого года на его группу. И ответ он был готов получить, похоже, любой ценой.
Шульга протянул паузу, чтобы сообразить, как лучше всего ответить. Судя по тому, как он повел себя с "Валечкой", Филин — опытный дознаватель, а потому нужно действовать предельно аккуратно, словно на минном поле.
Почуяв, как напрягается ситуация, в разговор немедленно встрял Назгул.
— Слушай, а давай мемуары пока отложим! Скоро утро, у нас гора трупов. Нужно решать, что и как дальше делать!
— Так вот я как раз и решаю! — так же невыразительно ответил, не отводя взгляда от Шульги, Филин.
И подтянул висящий на плече автомат.
Глава 25.Филин
Филин напоил укров кофе чтобы чуть их расслабить перед новым допросом. Стокгольмский синдром никто не отменял, им на курсах по психологии в свое время эту технику разложили. Можно человека до полусмерти избить и пытать паяльником, но достаточно его полдня подержать в одиночке, а затем угостить вкусненьким и поговорить за жизнь — и он тебя возлюбит, как завещал в свое время Иисус Иосифович Га-Ноцри.