Гермиона растерянно остановилась. Кровать подруги была холодна, простыни все еще были спутаны и сброшены в сторону. Гермиона думала обо всех вариантах. Неужели юную жрицу похитил один из греков? Нет, конечно же, нет, ворота дворца казались защищенными, а стены непроницаемыми.
Нет, это было не совсем так. То были главные ворота. Но были и другие проходы: для слуг, боевых припасов и входы для охраны… но, конечно…
Нет!
Инстинктивно Гермиона подняла голову, и холодная дрожь пробежала по ее спине. Нет, Троя пала. Греки победили.
Парис был прав: что-то не так было с этим конем.
В порыве страха Гермиона выскочила из устрашающе пустой комнаты и побежала. Животные инстинкты кричали бежать… но Гермиона знала, что ей нужно оружие, что-то, что угодно… она не могла бежать в осажденный город без оружия. Даже если она и не могла владеть мечом с таким умением, как Гектор, он все равно стоил того, чтобы задержаться.
Помня о смерти, охватившей город, она сумела успокоиться. Босые шаги Гермионы тихо шлепались о роскошные мраморные полы, когда она вбежала в свои комнаты. Она срывала дорогую обивку и причудливые мозаики, отчаянно ища украшенный драгоценными камнями кинжал, который подарил для защиты Парис…
Холодная сильная рука обвила ее талию, а мозолистая рука обняла ее шею.
— Мой котенок… — послышалось бархатное мурлыканье. — Ты скучала по мне?
Гермиона мгновенно узнала, кому принадлежит этот голос. Ей не нужно было повторять дважды. Боги… как этот человек оказался тут, как он нашел ее? Паника мгновенно проглотила ее спокойствие, и Гермиона рванулась вперед, пытаясь оторвать свое тело от его. Хватка мгновенно усилилась, рука сжала горло, перекрывая ей воздух.
***
— Теперь существуют новые способы поприветствовать твоего возлюбленного? — пробормотал Драко: его голос был грубым, когда он склонил голову к ее горлу. Небо и тартар: она была невероятной, от нее пахло восхитительной смесью тепла и меда, нетронутой невинностью, просто умоляющей о его внимании. Словно в подтверждении его мыслей, она извивалась в его руках, терлась об него, и Драко зашипел от мучительного удовольствия.
Зарычав, он укусил ее, сильнее прижимая к своему телу. Удовлетворение прожигало его, когда ее тело вздрогнуло, и пронзительный вопль сорвался с нежных, пухлых губ.
Она была такой хрупкой: удивительно миниатюрное тело контрастировало с его гибкой мускулистой фигурой. Она была создана для него, подарок ждал его, подобно священному обещанию, данному за священными стенами. Это чудесно изящное тело снова выгнулось, а его пальцы судорожно сжались. Чудные чувственные крики лихорадили. Карие радужки расширились, а пальцы оцарапали его руки.
Едва ли это помешало ему: она была слишком маленькой, чтобы делать что-то, но восхитительные движения только разогревали его тело. Судорожно вздрагивая, Драко позволил своим пальцам расслабиться и отпустил ее горло, но не мог прекратить вжиматься бедрами к ее сладкой плоти. Его рука прекратила захватывать горло и скользнула ниже к мягкой груди, собирая ткань ночной рубашки. Ее дыхание было сбивчивым, грудь опадала и поднималась. Она задыхалась, тело трепетало.
— Теперь мы попробуем это еще раз, котенок? — пробормотал Драко, его язык скользнул у укусам, которые он собственнически оставил на ее коже. — Ты разрешишь мне.
Гермиона закашлялась и сломлено вскрикнула.
— Не прикасайся ко мне. Я царевна, а ты шлюхин сын! Ты…!
Драко хрипло рассмеялся.
— Да… моя мать была шлюхой. Продала меня работорговцам за опиум… не совсем знала, бедняжка, какое чудовище она создаст, не так ли?
— Ты хочешь сочувствия? — Гермиона задохнулась, ее голос был хриплым и избитым синяками, ровно как и ее кожа.
— Ты хочешь меня? — спросил он, игнорируя ее возражение, его горячее дыхание шептало ей в шею, снова приближаясь. Он уткнулся лицом в дикие кудри.
Ему ответило яростное проклятие, и Драко оскалился в дикой усмешке. Вокруг ее горла снова сомкнулись пальцы, и он грубо встряхнул ее. В отчаянии Гермиона оцарапала его руку, впиваясь ногтями в его кожу пока… она остановилась, рука соскользнула по его руке в бессилии мягкой плетью, заставив Драко застонать от ее тепла.
— Вот и все, моя красавица.
В ту же минуту гребень с острыми зубцами, усыпанный драгоценными камнями, прижался в ответ к его горлу. Пальцы Гермионы отчаянной хваткой сжимали рукоятку.
Рука, обнимавшая ее, мгновенно исчезла, он поймал ее опускающееся запястье в костяную хватку. Не задумываясь, Драко ударил ее рукой о стену, заставив болезненный протяжный крик вырваться из сдавленного горла. Гребень выпал из побелевших пальцев, со звоном упав на мрамор. Грохот угрожающе раздался эхом по комнате, отражаясь о звуки умирающей Трои.
— О, моя красавица, это было очень глупо, — невероятно спокойно сказал Драко. — Для тебя будет намного лучше, если ты решишь пойти на встречу… Он позволил своему голосу звучать многозначительно, его твердое тело прижало ее к стене сильнее.
Гермиона хранила решительное молчание, хрустальные слезы блестели в лунном свете, а ее глаза смотрели на него невидящим взглядом, щекой она прижалась к стене.
Драко почувствовал неожиданный прилив гордости, когда его блеклые серебряные глаза окинули ее взглядом, замечая непокорное вызывающее выражение ее лица, ее милое мягкое тело, напряженное до предела, и руки, мстительно сжавшиеся по бокам.
— О, это моя девочка… мой котенок. Как я люблю тебя…
Она издала сдавленный звук. Ее грудь опала, прежде чем ледяное презрение снова окутало ее черты. Драко перестал уделять внимания этим эмоциям, он стряхнул с глаз светлые волосы, прижимая ее к себе сильнее.
Постепенно по мере того, как воздуха становилось все меньше, нежное тело Гермионы ослабло. И эта потеря избавила ее от ледяного равнодушия. Нехотя ее тело начало оседать на пол, пока его тело не давало никакой свободы действий: Драко крепко продолжал захватывать ее шею. За считанные секунды пелена поглотила ее разум. Она теряла сознание.
Драко отпустил шею и нежно прижал ее обмякшее тело к своему твердому.
— Теперь это больше похоже на правильный ход событий…будь хорошей девочкой, котенок. Я покажу тебе, что такое эйфория… научу тебя единственному способу, которым смертный может познать божественный уровень неба.
Словно нежный любовник он переместил ее в свои объятия и поднял ее, перенося ее тело в соседнюю спальню. Он уложил неподвижную Гермиону на скрученные простыни.
Она была золотой богиней в бледном лунном свете, вся золотая: кожа и волосы, похожие на пряжу из шелка. Только один темный синяк омрачал ее совершенство. Он расцвел у нее на шее, и отметины в форме чужих пальцев резко выделялись на совершенном фоне, что заставило Драко недовольно нахмуриться.
— Совершенство его жены никогда не должно быть ущербным из-за чего-то столь человечного, — шептал ему разум. Она была богиней, и с ней будут обращаться как с богиней… как только она примет свою судьбу.
Выпрямившись, Драко начал освобождаться от доспехов, снимая тяжелые металлические пластины со своей мускулистой груди, прежде чем опуститься на ее ложе. За доспехами последовала обветренная кожаная набивка, сандалии были небрежно выброшены, а его туника была грубо разорвана.
Когда он шел обратно к ней, его мускулы дрожали под грубой алебастровой кожей. Драко облизнул губы при дразнящем виде ее прекрасного тела и прыжком оказался подле нее. Он разорвал тонкую ночную тунику Гермионы.
Потрясающе… так идеально… сделано специально для него… непорочно и совершенно неотразимо.
С рыком желания его губы прижались к ее груди, грубо посасывая и терзая заостренный сосок зубами, прежде чем он выпустил темный ореол и покусал изгиб мягкой плоти.