Сразу две крупные лодки рванули к берегу и быстро освободились от своего угрожающего груза, и ушли за новой партией горя и беды жителям славного Кальяри.
Воины не сидели и не стояли на месте, сразу уходили по известному им маршруту, на подмогу тем, кто уже лил кровь.
В Кальяри было несколько крупных башен, поставленных для основательной обороны города - но немногие были комфортны для праздного времяпровождения. Этим утром стражники не смогли предаться греху лености, праздности и идиотизма. Увы им - вход в башни Слона и Панкрата, Пурисио и Вальдес был недоступен! На входе стояли какие-то вздорные мерзавцы, которые с утра все головы запутали честным стражникам:
- Ты мордопроверку не прошел, - заявлял воину какой-то неучтивый молодой наглец в аккуратном костюме, и под которым явно угадывались легкие доспехи.
- Какую мордопроверку! Я Джузеппе Кончиттос! Меня весь Кальяри знает, а вот ты кто такой? - стражник хотел было рассмеяться своим друзьям, уже предвкушая славную мордобойку этому молокососу и его сопливым приятелям. Везде все шло по плану. По страшному плану, полному ужаса и боли и крови.
- Я смерть твоя христопродавец, - спокойно заявлял молодой наглец и ловким движением перерезал горло солдата одним ловким взмахом руки, в которой как по волшебству оказывался кинжал. И тут же тренькали тетивы арбалетов, и болты били в остальных воинов Кальяри, и потом к ужасу привлеченных шумом на улице, и уже уставившимися в окна жителям города, был представлен первый акт трагедии под названием «Было ваше - стало наше». Молодые разбойники спокойно добивали несчастных раненных, просто и ловко перерезали горла несчастным и оттаскивали тела к подножию башни, и устраивали трупы посидеть в теньке у входа в крепости, так что любое желание просто сунуть свой нос в такое важное место пропадало напрочь.
Мало этого - скоро по улицам города легкими, резвыми, какими-то танцующими, но очень грозными и внушающими почтение и страх, этим танцем двигались фигурки воинов с длинными мечами и небольшими щитами, не ростовыми, поменьше, но побольше баклеров. И вот эти творили страшное. С легкостью, даже не вступая в разговоры и объяснения - воины просто походя убивали всех встречных мужчин. С женщинами они поступали мерзко и подло! Ох, готовили злую судьбу им недостойные насильники и мерзавцы - женщин били по голове деревянными дубинками, обвитыми кожаными ремнями и этого вполне хватало, чтобы бедненькие падали как подкошенные на том самом месте, где встречались с врагами, напавшими на бедный Кальяри.
И часа не прошло, а город уже был захвачен. Небольшой он был, и главной целью вторжения были укрепления старого города - Кастелони - которые высились на холмах в пятистах метрах от набережной залива. Подъем к стенам старого города был довольно крутой, но дорого были хороши. Главная дорога - Римская - шла вдоль всего побережья в черте города, так назывались почти все припортовые дороги по давней традиции: «Все дороги вели в Рим» - это были не просто бахвальства и пустые слова, все дороги многих портов назывались «Римскими» и вели они именно на корабли и суда, которые шли в великий Город. Удивительно, но в городе не гремели грохоты взрывов, хотя хлопки гранатных разрывов иногда вторгались в шум бойни. А это была, к сожалению просто бойня. И ничего в ней достойного не было.
Гранаты и шли в ход, когда на улицы выскакивали крупные компании аристократов со своими слугами, чтобы вступить в честный бой, встать грудью на защиту своих дворцов, а вот честного боя им не давали. Мерзкие враги чаще присаживались, вставали на одно колено и укрывались своими щитами, а в смелых защитников и гордых рыцарей летели гранаты. Нечего. Нечего здесь мечами махать и копьями тыкать, глупости это все - совершенно не интересные глупости и дурость. Амазонки уже предвкушали интересные денечки и забаву полную опасности и огня, которую им обещал их заботливый «папик», как они называли брата апостола Алекса, к легату Алексу все они подходили только на цыпочках и с немым обожанием в глазах, Лешка давно стал кумиром взбалмошных и непосредственных девчонок. Но этим летом кровь девичья кипела не только от адреналина - вместе с апостолом-легатом в бой шли его мальчишки - несносные гадливые сопливцы, которые могут пригодиться милым амазонкам, - о!- они им обязательно пригодятся, только вот ночка потемней случится, и там пригодятся мальчики - девчонки блестели глазами и резали, палили из арбалетов и ножи летели во все стороны - быстро, четко и убийственно спокойно, без пыли и грохота, проносилась по улицам города боевая машина Атлантиды. Это была марка «Амазонка» - довольно неприятная для соперника модель - очень неудобная в эксплуатации.
Амазонки краем глаза видели, что рядом часто оказывались мальчишки легионеры, и амазонки красовались - показывали какие они чистенькие, не замарашки - не любят они в крови возюкаться: болтик шмыг - итютю свалился, ножичек швырк - и неудачник хрипит, захлебываясь кровью. И мечами надо аккуратно и изящно: отвод - укол - уноси готовенького. Мальчишки - дуришки и дуреломы грубые - никакого такту! Прозвенели первые тревожные звоночки, странно блестели иногда глаза парней, наблюдавших краем глаза за работой подруг. Ошибочка вышла у наших старших товарищей: легатов Павловой и Зубрикова - Апфия надеялась, что ловкачи Алекса будут бережны и рассудительно-благочинны, как сытые коты, которые обожрались сметанки, где бы они не были - разведчики и диверы, парни давно не то, что девственность потеряли, они стали развратниками разнузданными и искусными. Ох и ах, просчет вышел. Девчонки были совсем иные, они вообще были бесподобны, поскольку таких девушек во всем мире не было - три сотни на весь мир - абсолютно уникальных созданий парней, которые их воспитывали после того, как сами попали в это грязное и грубое средневековье... и никаких тебе интернетов и никакого Голливуда.
Стены и здания довольно красивых дворцов и церквей, и собора святой Марии - ничто не укрылось от внимательных и бережных лапок захватчиц. Амазонки работали главную роль - мальчики были на подхвате, страховали и были готовы ударить сокрушительно и грубо. Но грубость не понадобилась. Кальяри был спокойным городом, разомлевшим от нескольких лет спокойствия и безделья. И крушить и ломать нельзя было на этот раз в центре старого города - девочкам потом еще новые цепи стен и укреплений достраивать придется, чтобы создать непреступную цитадель «Троя».
А вот остальная часть города не интересовала атлантов - точнее говоря, их интересовали только строительные материалы, которые можно заполучить, аккуратно разобрав по камушкам и блокам практически пять четвертых города Кальяри. Вокруг своей цитадели Апфии намеревалась создать мертвую зону - простреливаемую насквозь, хотя от залива до башен дворца Вальдес было почти пятьсот метров. И вот во все стороны от цитадели амазонки и намеревались очистить пространство. А сегодня это значило одно - очистить город от горожан. Полностью! А резать их всех поголовно было нельзя, дико и преступно. Но Совет продумал этот момент и решил поступить так, как в эти времена вовсе не поступали сильные.
И всякое барахло Задарское, и золото, затрофеенное с того боя, пришлось очень кстати к этой операции.
На всю жизнь запомнили женщины Кальяри полдень того июльского дня, такого они никогда прежде не видели, и никогда более не желали пережить и увидеть вновь - лицо амазонки.
На побережье вдоль Римской дороги стояли крепкие, массивные, низкие, большие здания складов. И протянулись они на несколько километров. И первая команда трофейщиков сразу занялась тем, что принялась наводить учет и контроль в этих складах. Охрану без разговоров кончали на месте. Такой был приказ - сардинцев не жалеть - не надо оставлять за спиной обозленных мужчин - честно, спокойно, сразу и без проблем в будущем - ножом по горлу и все дела. А вот в складах пришлось поработать. В скором темпе наводился порядок - освобождались самые вместительные, товары из них перемещались и складировались по новым спискам, учетным записям, с планами новых хозяев. Вот в эти склады и сгоняли жителей Кальяри, по преимуществу женщин, стариков, старух и детей. И работа эта требовала внимания и спокойствия. Но не всегда выдерживало хладнокровие амазонок напора страсти и возмущения пламенных сардинок, которые ничего не понимали в своей будущей участи, но не ждали от врагов ничего хорошего - многие уже поняли, что их мужья никогда к ним не присоединятся - мертвые не присоединяются.