И молодому королю Арагона выпал красивый шанс - вести войну на два фронта, и оба фронта вдали от родной земли, но не так далеко, чтобы особо переживать и напрягаться, и ресурсы двух стран были под рукой, и обе страны - и Кастилия и Арагон - были рады прижать Корсику и Неаполь. На Корсике рубились жестче, там с наемниками всех мастей пришлось связаться - гнусные генуэзцы понанимали сброда со всего мира, вечно они так - торгаши поганые. А вот в Неаполе война была делом королей - Людовик Анжуйский, как все Анжу был соперником давним, привычным, знакомым - хорошим знакомым, Валуа! Да что говорить лишнего, Трастамара чуть не породнились недавно с Валуа, милая принцесса не доехала до жениха - чума, будь она проклята, скосила девочку в пути на солнечный юг. Валуа были короли, и из рода с короной на судьбе. С такими было в честь вести грамотные баталии и осады. Альфонс получил две войны: одна - первого сорта, и вторая - второго сорта. И он развернулся на полную мощь своего таланта - и всем доказал - он Трастамара - подлинный наследник величия Пиренейских кровей.
Сардинию Альфонс захватывал по остаточному принципу. Не особо напрягаясь, потому что некуда было спешить, она была законным его феодом, надо было просто оставшихся немногих смутьянов утихомирить. Утихомирил - сдулись сардинцы. И Корсиканцы сдувались, а генуэзцы уже вовсе плакали, там проблема Ломбардии во главе с герцогом Висконти поднималась, но это было пустое, герцог не лез за море, ему и на суше войн хватало.
В Неаполе все сделалось некрасиво и запутанно - всё Джованна постаралась, но никто на неё не обиделся, все только усмехнулись - нам не важны твои проблемы, старушка, мы тебе поможем, наведем порядок в твоем королевстве, «было ваше - станет наше».
И вот новости из Сардинии - как всё некстати! Впрочем, Альфонс был только рад уехать из Арагона подальше от супруги, которая не простила ему не просто измену, а рождение сына - у них в семье все было мило и прекрасно, но вот детей не было, а вот с красоткой итальянкой Жиралдой Карлино получилось, мальчика назвали в честь деда, короля Фердинанда. Альфонсу было муторно. Двадцать девять лет - давно не мальчик, он знал, что Господь его любит, и пара бастардов у него была, точнее, девочка и мальчик уже родились от давних былых любовниц. Знал он от докторов, что оспа виновата, что надо молить бога и не терять веры и любить жену. И он любил, но на войне, в Италии, трудно и не нужно строить из себя непонятно кого. Рождение сына он принял с радостью.
Альфонса надо было видеть: карие глаза сверкали всей полнотой чувств, там целое море эмоций отражалось. Амазонки, атланты - что за гнусные непоседы, мало им Англии было, теперь в Средиземное море носы суют - надо им показать, что такое честь испанских клинков! Сардинцы опять предали - там точно сговор - всем надо укорот устроить. Мария вечно не в духе - да ну её! Злые вы - уйду я от вас - на войну! А Неаполь может подождать.
И король бросил гонцов во все стороны двух королевств и многих графств, и стали стекаться знатные рыцари в Барселону.
О, Барса! Молния Средиземноморья - столица древней земли каталонской. Город большой судьбы и славной истории. Она не терялась никогда, и сейчас процветала. Приехали наследники славных родов для сбора в новый поход - ура! - наливай, жарь мясо и пой веселей. Город был счастлив, Альфонс был счастлив, и все были счастливы. И Барса задорно посматривала на очередных людей войны, которые собрались в очередной поход за море из её удобной гавани. Ей они были безразличны и милы одновременно. Как уплывете, так и вернетесь: привезёте богатства - отлично, а привезете боль и потери - и это переживем.
Барса вообще была странной столицей графства. Она спокойно, довольно спокойно, без надрывных воплей и трагических телодвижений приняла главенство Арагона. При этом - Барса оставалась, пожалуй, самым развитым городом Пиренейского полуострова - она была королевой в экономическом смысле, никто не сомневался в этом - Барса была лучшей. И жизнь каталонцев была много лучше и чище, чем у всех пиренейцев.
Несмотря на общие черты, характерные для всего Арагонского королевства в целом, Арагон и Каталония значительно отличались друг от друга. Арагон был одной из самых экономически отсталых областей Пиренеев, не просто с преобладанием натурального хозяйства, но оно было на примитивном уровне древнего Рима. Все как бы застыло на этой земле. Каталония, наоборот, представляла собой одну из самых развитых в экономическом отношении областей Пиренейского полуострова. Однако в составе Арагонского королевства политическое преобладание приобрёл именно Арагон, что объясняется большой политической мощью феодалов Арагона. Это был потешный парадокс - феодалы Арагона гнобили своих нищих пейзан и торчали от своей крутости - надо же! Они абсолютные боги для нищих и убогих. А вот барселонская знать, каталонская знать мирилась с самоуправством и сознательным достоинством довольно зажиточного крестьянства и городских мастеровых - и знать жила богаче. Потому что уровень жизни был на порядок выше. Там вопрос не в дурацком походе был, просто Барса была воротами, многие века широко раскрытыми в мир! И мир любил Барсу - она тоже могла удивить своими штучками - испанцы по железу и стали, к примеру, работали так, что слава о них на весь мир шла со времен древнего Рима. Были в Барселоне товары и ценности отличные. Расположена она было хорошо, очень удобно было всем - Барса стала неким нейтральным порто-франко - местом, где не вытаскивали свои проблемы и давние претензии из кошелей. Сначала делали дела, а потом уже искали давнего противника и конкурента в море.
Вот и сейчас, на время затаились претензии и обиды, все сделались осторожны в выражении чувств и приветствий, большой отряд несколько дней собирался в большом городе, и все успели отвесить друг другу величавые поклоны и улыбнуться, стиснув зубы от ненависти. Ненависть была хорошая, многогранная, ведь питалась злорадством не столько к окружающим конкурентам, сколько к наглым сволочам и предателям, которых опять надо мечом наказать и отмстить за дерзкий набег.
Альфонсик обожал пиры и турниры, и любовниц и трубадуров, воспевающих его мужественный облик - с ямочкой на подбородке, знаком несомненной твердости и непреклонности характера. Но Альфонс Фердинандович Трастамара также нес в себе кровь тех Трастамара, которые обожали войну ради войны, и случались у него вспышки боевой ярости буйной, непокорной, умел он жить упоением в бою. И ближайшие его друзья были такие же, дети старых, славных родов, которые уже несколько веков стояли на защите Европы от удара арабов - мерзких иноверцев.
Педро де Вальсека, Игнасио граф Рибагорса, Хуан граф Ургелла и Альфонс Трастамара были друзьями с детства. Больше их было, но немногие погибли уже, оставив всем напоминание: война не игрушка. Немногие этим летом не смогли оторваться от дел семейных и фамильных - сволочи и негодяи, пропустить решили такую веселую затею! И без них обойдемся, меньше лишних - больше славы достанется на каждого. Дворяне с королем и канцлером Барселоны Ферреро де Гуальбес, стояли в порту и радовались новому дню. Канцлер был рад тому, что войско вовремя покидает его город - изрядно золота спустили в этот раз молодые господа, теперь будем ждать возвращения. И скандалов было немного, и безобразничали молодчики в меру, Альфонс отличный король, и Сардинию надо примучить назад к власти Короне. Как же мы без их сыров! А кораллы! Бездельники и неумехи сардинцы и сардинки только и способны нырять в море, и добывать великолепнейшие красные, сочные цветом, кораллы, которые напоминают, что они «кровавы» - ах, как хороши. Но только мастера Барселоны способны превратить их в настоящие ценности: всем были известны и четки коралловые, и особые барселонские миниатюрные образки-картинки, где без кораллов никак не обойтись.