Моравек обернулся на море. Тёплые волны накатывались на песок с точностью ударов метронома. Где же «Смуглая леди»?
Вот и она — за две сотни метров от пляжа. Часть верхнего корпуса с командной надстройкой покачивалась над водой. Эхолот и сонар умерли ещё раньше подлодки. Манмуту пришлось испытать самую горькую обиду капитанов: он пережил собственное судно. Европеец вспомнил, как бешено тряс двери грузового отсека, стоя в клубах поднятого ила и донной мути. Верно, он лишился сознания и каким-то образом выплыл на берег.
«Орфу! Сколько же времени я провёл в грёзах о Шекспире?» Чуть менее четырёх часов, подсказал внутренний хронометр.
«Он ещё может быть жив».
Моравек зашагал к воде, намереваясь брести по дну столько, сколько потребуется.
Десяток маленьких зелёных человечков преградил ему путь. Затем их стало двадцать. Потом пятьдесят. И вот добрая сотня существ окружила незваного гостя.
Манмут никогда не поднимал руки в гневе, но сейчас он ощутил готовность драться, растерзать, разбросать ненавистную орду, если придётся. Хорошо, вначале он попробует убедить их словами.
— Уйдите с дороги, — провещал европеец на полной громкости и сам поразился звучанию собственного голоса в атмосфере Марса. — Пожалуйста.
Чёрные глазки зеленоликих созданий буквально сверлили пришельца. Однако где уши, чтобы услышать его, или уста, чтобы ответить?
Моравек печально рассмеялся и двинулся на толпу, зная, что ничего не добьётся в одиночку. Твари просто навалятся на него и порвут в клочья. О нет. Мысль о подобной жестокости привела органику Манмута в смятение.
Одно из существ подняло руку, словно прося чужака остановиться. Европеец притормозил. Зелёные головы дружно повернулись направо, толпа разделилась, и к любителю сонетов приблизилось создание, ничем не отличающееся от других. Остановившись перед пришельцем, оно протянуло руки вперёд, сложив их будто бы для молитвы.
Манмут не понял. Да он и не собирался копаться в тонкостях здешнего языка жестов в то время, когда Орфу…
Моравек попытался обойти человечка, однако дюжина других тут же сомкнула ряды вокруг посла, преградив путь к морю. Так-то, либо сражайся сейчас же, либо удели внимание назойливому немому.
Европеец испустил вздох, очень похожий на стон, встал как вкопанный и повторил жест зелёной фигурки.
Посол покачал головой, взял пришельца за левую руку (датчики моравека, органические и не только, отметили, что перед ним холоднокровное существо), затем отпустил её, схватил правую и приложил к своей прохладной груди. Человечек надавил сильнее, пальцы упёрлись и… проникли вовнутрь.
Манмут содрогнулся в отвращении, но странная тварь не разжала железной хватки, и ему пришлось наблюдать за собственной тёмной ладонью, которая погрузилась в жидкую грудь; светопроницаемая плоть сомкнулась у локтя вакуумным швом.
Каждый из человечков поднял свои ладошки к груди.
Растопыренные пальцы моравека нащупали нечто твёрдое, неправильной сферической формы. Зелёный шарик размером с человеческое сердце тихо трепетал.
Существо надавило снова, и европеец осознал, что от него требуется. Он аккуратно взял таинственный орган в руку.
Потрясённый, перепуганный Манмут едва не вырвал руку, однако пересилил себя и продолжал обнимать зелёный шарик-сердце. Моравек почувствовал, а не услышал вопрос — каким-то образом тот перетёк в мозг посредством толчков и пульсаций. Слова не понадобились: ни английские, ни французские, ни русские, ни китайские, ни Первичные… В общем, любой известный язык не имел отношения к подобному способу общения. Манмут не знал, как следует отвечать, поэтому просто сказал:
— Я должен спасти своего друга. Он заперт внутри лодки.
Сто пятьдесят зелёных голов одновременно повернулись в направлении «Смуглой леди». Три сотни чёрных очей внимательно посмотрели на судно и вновь уставились на пришельца.
Прикрыв глаза, моравек себе представил Орфу в затопленном грузовом отсеке, а также наружные двери и коридор. По руке пробежал трепет.
Хватка вокруг запястья ослабла, и европеец вырвал ладонь со звучным хлюпаньем. Маленький зелёный человечек повалился на песок, скорчился на боку и замер. Пузырьки и комки в его теле перестали перемещаться, глаза подёрнулись белой пеленой и слепо уставились в никуда, пальцы сомкнулись в кулак и больше не разжимались. Сто сорок с лишним созданий развернулись и отправились прочь с явным намерением спасти Орфу.