Я ведь почему сам вызвался? Ну, во-первых, не найдёшь ахейца хитроумнее, и потом, я-то уже проникал за городские стены ещё прежде, чем наши грозные суда встали у берегов седого моря. Дело в том, что перед войной мы пытались вести переговоры: дескать, отдавайте Елену, и разойдёмся мирно, полюбовно. Ничего, конечно, не вышло, да наши горячие парни-аргивяне только того и ждали — уж больно руки чесались подраться и добычи награбить. Зато мои острые глаза все высмотрели, наизусть запомнили, где там и что.
Была, правда, одна загвоздка: неведомые боги — а скорее всего Афина, благоволившая к нам сильнее прочих, — хоть и открыли мне, что искать бесчисленных палладиев следует где-то во дворце Приама, однако точного места не выдали. И вдобавок умолчали, как отличить среди них подлинник.
Дождался я глубокой ночи, когда дозорные огни почти не горят на крепостном валу, а сонная стража клюёт носом, закинул верёвку с крюком на высокую стену, забрался… Караульного, как водится, прикончил, а тело зарыл у врат в куче фуража, приготовленного для фракийской конницы. Велик был город Илион — по тем временам величайший град на земле, — так что пришлось поплутать по тёмным улицам и аллеям, пока добрался я до Приамовых чертогов. Дважды натыкался на стражу, но чтобы премудрый Одиссей не обвёл вокруг пальца блюстителей порядка? Начинаю хрюкать и бестолково махать иссечёнными кнутом руками, наивные дурни, естественно, принимают меня за раба-идиота, которого справедливо выпороли за безмозглость, и что вы думаете? Спокойно пропускают!
Царский дворец насчитывал пять десятков одних только спален для сыновей владыки. Охраняли его лучшие из лучших, сливки троянского воинства, причём вооружённые до зубов. У каждой двери, у любого окна, выходящего на улицу, не говоря уж о внутренних двориках, бдительные караульные не смыкали глаз. Мимо этих парней так просто не проберёшься, смекнул я, какую тупую рожу ни делай, хоть весь обхрюкайся и обмашись залитыми кровью руками. Пришлось идти в обход, к обители Елены Прекрасной. Дом её стоял неподалёку и, разумеется, тоже находился под неусыпной стражей, но это я быстро исправил. Достал нож, да и заколол второго за ночь троянца. Незаметно спрятать труп — дело техники…
Забыл сказать: после гибели Париса Елену отдали в жёны его брату Деифобу (илионцы ещё нарекли его Истребителем Врага, но мы, ахейцы, предпочитали прозвище Воловья Задница), однако в ту ночь супруг отлучился из дому, и красавица почивала одна.
Вряд ли моя рука поднялась бы убить Елену, даже если б та позвала на помощь. Всё-таки я не раз гостил у благородного Менелая, а ещё раньше — сам сватался к юной дочке Зевса, пусть даже ради чистой формальности. И ведь не кто иной, как ваш покорный слуга присоветовал Тиндарию взять со всех поклонников клятву почтительно принять свободный выбор Елены и тем самым помог избежать кровавых стычек между невоспитанными неудачниками. Полагаю, красавица по достоинству оценила мою мудрую поддержку.
Впрочем, Елена не стала поднимать шум, когда я нарушил её неспокойный сон. Напротив, она тут же узнала меня и, заключив в объятия, начала расспрашивать о здоровье своего настоящего мужа и дочери, оставленной в далёкой Спарте. Я ответил, что, мол, оба живы и здоровы. (Умолчав о паре серьёзных и полудюжине слабых ран, полученных Менелаем на поле битвы, а в особенности о стреле, торчащей у него из седалища, и скверном расположении духа.) Говорю, скучают по тебе, желают здоровья, с нетерпением ждут обратно.
Выслушала меня красавица — и расхохоталась. «Мой супруг и повелитель желает мне чёрной смерти, и тебе, Одиссей, это известно, — изрекла она. — Да любезный Менелай своими руками прикончит меня, как только падут крепкие стены Трои вместе со Скейскими вратами. И роковой день близится, как предсказал Хок-эн-беа-уиии».
Я никогда прежде не слышал о подобном провидце, я вообще доверяю лишь Дельфийскому оракулу и великой Афине-Палладе, но возражать даме не стал. Наоборот, посулил замолвить словечко перед мужем, которого, само собой, распирала ярость за долгие годы, проведённые изменщицей в тёплых постелях его врагов… В обмен на её спасённую жизнь я просил немногого — не выдавать меня троянцам этой ночью и показать безопасный путь во дворец.
«Я и так не предала бы тебя, о хитрый и разумный сын Лаэрта», — отвечала Елена. После чего растолковала, как обойти дворцовую охрану и даже как распознать истинный палладий.