Ответ очевиден. Он постоянно находился перед глазами, но лишь теперь суровое осознание поразило меня точно молния. Бессмертным неизвестно будущее. Никому из них — кроме Зевса, пожалуй, — не дозволено заглядывать за плечо Фортуны.
Схолиасты давно подозревают об этом. Иначе с чего бы Громовержцу запрещать нам обсуждать с богами содержание следующих песней «Илиады»? Наше дело маленькое — следи, записывай и отчитывайся, совпадают ли произошедшие события с гомеровской поэмой или нет.
Как часто мы с Найтенгельзером, лениво наблюдая на закате, как маленькие зелёные человечки в упряжках везут по берегу гигантские каменные лица, рассуждали об удивительном пробеле в познаниях Олимпийцев.
Итак, я уже читал, что покровительницу ранят. А она — нет. Вот бы обернуть это в свою пользу. Сказать Афродите прямо? Нет, её царственный папаша непременно проведает — шут его знает как, только проведает непременно. Лично мне ослушание грозит полным расщеплением на атомы; богиню любви, наверное, тоже оставят без сладкого…
Думай, Хокенберри! Дочь Зевса дала тебе шпионские орудия. Сегодня её ранят. Что можно из этого извлечь?!
Но размышлять некогда. Закончив возиться с Диомедом, Афина разжимает железную хватку и выпускает время на волю.
Полыхают вспышки, уши глохнут от грохота, «статуи» приходят в шальное движение. Тидеев сын выступает вперёд. Его лицо, тело и доспехи излучают неземной свет. Смертные друзья и враги щурятся от сияния.
Идей со свистом опускает бич на конский круп; грохоча по камням, колесница врезается в греческие фаланги, устремляясь прямо на Диомеда. Фегес метит в героя пикой — и промахивается. Сверкающий наконечник пролетает в дюйме над левым плечом бесстрашного грека. Кожа доблестного Тидида полыхает жаром, на лбу блестят крупные капли горячечного пота. Диомед поднимает копьё и наносит ответный удар. Медное жало бьёт точно в цель, «в грудь меж сосцов» — вроде бы так воспел это убийство слепец. Фегес вылетает из колесницы спиной вперёд, падает наземь и несколько раз подряд переворачивается, глотая пыль, поднятую колесницей, в которой он мчался пять кратких мгновений назад. Наконец тело останавливается и замирает. Торчащее в груди древко изломано в щепки. Что ж, в долинах Илиона смерть если приходит, то приходит быстро.
Идей на ходу спрыгивает с колесницы и, перекатившись через спину, с трудом поднимается, готовый защищать труп брата с мечом в руках.
Диомед выхватывает другое копьё и бросается на храбреца, очевидно собираясь прикончить второго сына Дареса, как и первого. Юный троянец не выдерживает и обращается в бегство, в ужасе оставив Фегеса на произвол судьбы. Но глаз Тидида меток, и рука тверда, словно медь: острый наконечник описывает блестящую дугу, метя промеж лопаток беглеца.
В этот самый миг Арес летит вперёд, — летит взаправду, без шуток, ибо и мы, и бессмертные пользуемся левитационной упряжью — и вновь приостанавливает время. Сверкающее копьё замирает менее чем в десятке футов от цели. Бог войны простирает вокруг Идея силовое поле, «запускает» парочку замедленных секунд, чтобы отклонить бронзовое жало в сторону, после чего квант-телепортирует перепуганного молодого человека с поля боя куда-нибудь потише. Потрясённым и устрашённым троянцам чудится, будто чёрная ночь молниеносно спустилась и унесла их товарища прочь.
«Не захотел, стало быть, лишаться в будущем обоих жрецов сразу», — думаю я про Ареса. Заметив во вражеских рядах брешь, пробитую Диомедом, греки с воплями кидаются вперёд. Жестокая сеча возобновляется с новой силой, и я вынужден стремительно ретироваться от греха подальше. Бесхозная колесница громыхает по камням долины навстречу ахейцам, которые с радостью устремляются на богатую добычу.
Арес вернулся. Полупроявившись в обычном измерении в виде нечеловечески огромного силуэта, бог побоищ зычно призывает жителей Илиона храбро сплотить ряды и отразить натиск. Войско в смятении. Некоторые кидаются наутёк, едва приметив сияющего Диомеда, другие покоряются громовому голосу божества. Внезапно Афина перелетает через головы сражающихся, берёт разбушевавшегося олимпийца за руку и что-то быстро шепчет ему на ухо.
Бессмертные переглядываются и квитируются.
Оборачиваюсь через левое плечо: скрытая от тех, что отчаянно бьются, вопят, разражаются проклятиями и умирают вокруг неё, Афродита небрежным взмахом кисти повелевает мне проследить за исчезнувшими.
Надеваю Шлем Смерти. Теперь боги не видят меня. Только она. Активирую медальон и отправляюсь сквозь пространство Планка на поиски Ареса с Афиной. Это просто: всё равно что ступать по отпечаткам на мокром песке.