— До и после факса на земле и в небесах столько всего изменилось, дитя моё. Вероятно, даже «посты» почувствовали, что кто-нибудь, пусть даже человек старого образца, должен оценить эти великие перемены.
Ханна изогнула бровь:
— О чём вы?
— Тебе это трудно понять, милая. И ты, и твои родители, и родители родителей твоих родителей живёте в мире, который на редкость постоянен, разве что за одними поколениями приходят другие. А те вещи, что я имею в виду, нелегко заметить за жалкую сотню лет, к тому же сидя на месте. Однако поверьте, Земля уже не та, какой её знали настоящие люди старого образца и даже ПЛ.
— Да? И в чём разница? — осведомился Даэман, не скрывая того, насколько мало его интересует ответ.
Ясные серые глаза старухи пристально уставились на собирателя бабочек.
— Например — мелочь, пожалуй, в сравнении с прочими фактами, однако для меня очень важная, — на свете больше нет евреев.
Хозяйка убедила товарищей избавиться от термокож.
— Они что, больше не понадобятся? — недоверчиво спросил Даэман.
— По дороге помёрзнуть, конечно, придётся, но мы выдержим. А потом холод закончится.
Когда друзья снова собрались в гостиной с ледяными стенами, Сейви явилась из соседних покоев в необычайно живописном виде. На ней были ещё более плотные штаны, крепкие и высокие ботинки, плащ с капюшоном на подкладке и низко надвинутая шапка. За спиной висел тяжёлый линялый мешок цвета хаки, а седые волосы старуха забрала в конский хвост. Ада никогда прежде не видела, чтобы женщины так одевались, и зрелище её просто околдовало. Девушка осознала, что попадает под обаяние Вечной Жидовки.
Оказалось, Харман тоже впечатлён, правда, его больше привлекло странное оружие, по-прежнему прикреплённое к поясу хозяйки.
— Всё ещё думаете подстрелить кого-нибудь из нас?
— Нет, — откликнулась Сейви. — По крайней мере не сейчас. Видите ли, время от времени подворачиваются и другие мишени.
И спутники отправились к летучей машине. Да уж, помёрзнуть действительно пришлось, и ещё как! Зато внутри, под колпаком силового поля, товарищи быстро пришли в себя. Между Даэманом и Ханной зияла пустая вмятина. Заняв бывшее место Хармана, старуха провела по воздуху рукой, и подле рукоятки возникла голографическая панель управления.
— Эй, а это откуда? — возмутился недавний именинник.
— Я нарочно скрыла её, — пояснила хозяйка, — чтобы вы не пытались самостоятельно управлять аппаратом во время полёта. Ни к чему хорошему это не привело бы.
Она сжала рычаг. Диск низко загудел, подскочил сразу на семьсот — восемьсот футов, сделал полный переворот (сквозь невидимое поле несчастным пассажирам показалось, что они падают в смертельные объятия чёрных вод и голубых коварных льдов), завернул влево и круто взмыл к звёздам.
Позже, когда соньер набрал приличную высоту и продолжал стремительно мчаться на северо-запад, девяностодевятилетний путешественник проговорил:
— А может он полететь туда? — Мужчина вытянул правую руку, ткнув пальцем в эластичное поле над собой.
— Куда? — рассеянно переспросила Сейви, потом оторвалась от голографических экранов и подняла взгляд. — К полярному кольцу?
Харман лежал на спине и не сводил глаз с кольца, ярко пылающего в чистом, разрежённом воздухе.
— Да.
Старуха покачала головой:
— Это же соньер, а не космическое судно. Так высоко ему не забраться. Кстати, что вам там делать?
Пожилой спутник пропустил последнюю фразу мимо ушей.
— А вы знаете, где можно раздобыть корабль?
Женщина снова улыбнулась. Внимательная Ада подметила, насколько разные у неё улыбки: душевные, невозмутимые и другого рода — такие, как сейчас, полные колючего льда.
— Возможно, — промолвила Сейви тоном, предостерегающим от любых дальнейших расспросов.
— А вы правда встречали «постов»? — полюбопытствовала Ханна.
— Правда. — Старуха заговорила громче, дабы перекрыть гудение машины. — Встречала. Некоторых. Тех, что спускались на Землю.
— Ну и какие они? — Голос девушки дрогнул.
— Во-первых, все они были женщинами.
Харман поперхнулся:
— Серьёзно?
— Подозреваю, что мужчин среди них попросту нет. Трудно сказать почему: контролируемая эволюция…
— А их как-то звали? — справился Даэман.
Сейви кивнула:
— Та, которую я знала лучше всех… точнее, видела чаще других, носила имя Мойра.
— Какие они? — наседала Ханна. — Как выглядят и вообще?
— Парят, а не ходят, — загадочно поведала Вечная Жидовка. — Любят… любили закатывать вечеринки для нас, людей старого образца. Изъясняться предпочитали туманными намёками, словно дельфийские оракулы.