— Куда это мы попали? — осведомился Харман.
— Что-то вроде музея, — ответила старуха. — Полагаю, львиной доли важных экспонатов недостаёт.
— А кто его создал? — вмешалась Ханна.
Вечная Жидовка пожала плечами:
— Уж точно не «посты». Хотя не знаю. Зато я уверена, что этот висячий мост — или его оригинал, потому что перед нами скорее всего модель, — когда-то находился в городе Потерянной Эпохи, на бывшем западном побережье северного материка. Ты когда-нибудь слышал об этом, Харман?
— Нет.
— Значит, мне пригрезилось, — уныло усмехнулась она. — Память иногда выкидывает подобные шутки, особенно после нескольких веков, проведённых во сне.
— Разве такое бывает? — спросил Даэман, как показалось Аде, излишне грубо.
Женщина вывела друзей в комнату, полную загадочных предметов, напоминающих гробы из хрусталя.
— Бывает. А вот здесь погружали в нечто похожее на криоспячку, только без применения холода. Глупо звучит, конечно, ведь «крио» с самого начала переводилось как «лёд». Часть этих коконов до сих пор действует, останавливает перемещение молекул. Им не нужен холод, действует какая-то микротехнология, питающаяся от моста.
— От моста? — удивилась Ада.
— Так ведь вся эта система работает на солнечной энергии. По крайней мере её зелёная оболочка.
Юная хозяйка Ардис-холла посмотрела на пыльные хрустальные ящики, попыталась представить, каково в них спать, ожидая пробуждения… Сколько? Годы? Декады? Столетия?.. Она поёжилась. В тот же миг поймала на себе проницательный взгляд Сейви — и вспыхнула от смущения. Но старуха одарила её улыбкой. Искренней и весёлой.
Войдя в новое помещение, путешественники остолбенели в испуге. Им померещилось, что они угодили в гостиную, битком набитую людьми. Мужчины и дамы в причудливых нарядах стояли по углам, сидели за столами, следили за контрольными панелями. Никто из них и глазом не моргнул при виде новоприбывших.
Собиратель бабочек подошёл к ближайшему человеку, облачённому в пыльный синий костюм с непонятным куском ткани на шее, и осторожно дотронулся до его лица.
— Они не настоящие.
Пятёрка принялась ходить между фигурами, дивясь на затейливые причёски, замысловатые татуировки, необычайные украшения, крашеные пряди волос и разрисованную кожу.
— Я читал, что когда-то сервиторы имели вид людей… — начал девяностодевятилетний путешественник.
— Это не роботы, — возразила Сейви. — Всего лишь манекены.
— Что? — не понял Даэман.
Старуха объяснила странное слово.
— А тебе известно, кого они изображают? — поинтересовался Харман. — И зачем собраны здесь?
— Нет.
Вечная Жидовка отошла в сторону, давая спутникам возможность вдоволь насмотреться.
В дальнем конце чертогов, в стеклянном алькове, на кресле из резного дерева, обитом кожей, исследователи обнаружили сидячую статую мужчины. С первого взгляда было заметно, что если бы он встал, то оказался бы ниже любого манекена в комнате. Его рыжевато-коричневое одеяние напоминало короткое, перехваченное поясом платье из грубого хлопка или шерсти, а на ногах красовались примитивные сандалии. Фигура могла бы вызвать улыбку, однако её черты — коротко остриженные седые кудри, ястребиный нос и пронзительные серые глаза под тяжёлыми бровями — внушали невольное почтение. Изумительно выполненные мускулистые руки покрывало такое количество шрамов, короткие пальцы с такой властностью сжимали подлокотники, да и всё изваяние излучало столько сокрытой мощи — причём не одного лишь тела, но и внутренней воли, — что хозяйка Ардис-холла замерла на месте за шесть футов до скульптуры. Мужчина выглядел старше, чем обычно выбирали люди в его летах — солиднее Хармана, однако всё-таки моложе Сейви. Низкий вырез туники открывал широкую, бронзовую от загара грудь, заросшую седеющими волосами.
Даэман вышел вперёд.
— А я знаю этого парня. — Он ткнул пальцем. — Видел его прежде.
— В туринской драме, — поддакнула Ханна.
— Точно, точно. — Коллекционер защёлкал пальцами, напрягая память. — И звали его…
— Одиссей, — представился мужчина. Потом поднялся из кресла и шагнул навстречу ошарашенному Даэману. — Одиссей, сын Лаэрта.