— Умоляю, пустите!
Рука священника немного замедлилась, в последнюю секунду Лене удалось перетечь в смыкающуюся щель, она растянулась на каменном полу и потеряла сознание. Два тела одновременно грохнулись в дубовые створки. Дверь, наверняка видевшая набеги и печенегов, и половцев выдержала и даже не скрипнула.
Убедившись, что спокойствию в ближайшее время ничего не угрожает, батюшка принялся разглядывать нежданную гостью, ворчал, морщился. Разглядев подробности латексного костюма, громыхнул могучий бас:
— Что за облик нетребьный, отродье бисово? Как смела в Божью обитель с открытым срамом!
Священник подергал девушку за руку, брезгливо ткнул носком туфли.
— Сомлела, порождение змия и ехидны.
Принес безразмерную серую дерюгу, накинул сверху и ушел в угол, уставленный зажженными свечами. От алтаря послышалось яростное бормотание.
Пришла в себя Лена довольно скоро, вскочила, дико озираясь. Действующей часовней сооружение назвать было нельзя, тут шел ремонт, точнее капитальная реконструкция. Стены были ободраны и уставлены лесами до высоченного потолка, скрытого во тьме. Бросилась в глаза толщина стен, в узких высоких арочных окнах, покрытых цветным стеклом, не меньше полутора метров.
— Здравствуйте, Батюшка!
— Не батюшка я тебе, а протодиакон Валентин. Отец Валентин тоже можно.
— Отец Валентин, есть у вас попить?
Священник подошел к большой серебрянной чаше, зачерпнул кубком, поднес, но протянул не сразу, окунул пальцы и несколько раз брызнул Лене в лицо. Похоже серьезно опасался шипения, искр, запаха серы, или чего похуже. Когда девушка никак не отреагировала, заметно расслабился.
— Пей неразумная, сказывай, облако, гонимое ветром.
Стуча зубами о край медного кубка, Лена вкратце рассказала историю, начиная с приезда на базу. Свою роль и некоторые подробности осторожно пропустила. Профессии девушка никогда не стеснялась, тем более, и отчим и старший брат давно были в числе постоянных клиентов, но при виде нависающего хищного лица было немного не по себе.
Батюшка слушал, охал, изредка перебивал вопросами:
— Что, прямо оборотились в нежить? Да неужто пришли последние времена?
— Прямо снасильничали и сгубили душу невинную?
— И все бегут, за тобой, от поворота на Соленое?
Перекрестился часто-часто и рассказал свою историю:
— Тут тоже с утра не все ладно, я за стройкой надзирать поставлен. На выходные рабочие в город, а двое олухов остались, инструмент стеречь. К обедне то я их позвал, а который тощий сгубил второго и как есть лицо поедал. Я ему, — Чаша с мерзостью! Потому что наша брань не против крови и плоти, но против тьмы века сего и против духов злобы поднебесных. А он из нутра звуки богомерзкие. И звркнул таким взглядом нечистым.
Я ему — гортань твоя — открытый гроб, яд аспидов, отец твой дьявол и сатана! — не слушает окаянный, навстречу пошел и руки тянет. Но не сдюжил проклятый супротив силы слуги Господня! Приложил я его крестом по темечку, а он и дух вон.
Вообще часовня эта четыреста лет как у источника стоит, святого, целебного. Со всей области люди за водой приезжали. Только нет больше источника, оборотился он в болото с тиной и гадами.
Добавил батюшка совсем печально, — Как есть, последние времена и наказание за гордыню.
— А что на хуторе, Кирилл Платонович здравствует? Приглашал намедни отдохнуть и выпить, но я мирское не привечаю.
— Нет больше, полковника, зомби сожрали, Егерь рассказывал, прямо мозги высосали. И еще, плохо вел себя Кирилл Платонович.
— Что несешь, бисово отродье, не клевещи на милейшего, полковник на восстановление храма такую сумму дал, какую нам всем миром за год не собрать.
— А то, что этот милейший майора Пахомова застрелил и несколько женщин замучил насмерть.
— Не проверю ни в жисть, Кирилл Платонович добрейший, основательный человек. Врешь ты все и будешь брошена в озеро огненное, и будет тебе плачь и скрежет зубов!
Почти Антоний
Лена набросилась на остатки вареной картошки, запивала святой водой из чаши, жажда отступала, но через минуту возвращалась с удвоенной силой.
— Это чужой мир, отец Валентин, нет тут привычной Земли, города нашего нет больше.
Батюка забубнил, — Какой такой другой мир, бисова девка? Думаешь мертвец у порога диво дивное? Во времена великих мучеников и подвижников на каждом шагу такое было. Вот пример, святой Антоний — первый цветок пустыни. Диавол завидовал добродетелям великого, не мог вынести кротости, терпения и твердости духа, настоящую войну против него вел. Сначала искушал святого всяческими соблазнами и греховными мыслями, а потом прямо напал на обитель с полчищем бесов и гадов. Долго бесновались злые силы, но Антоний упорно сопротивлялся сатанинской осаде и победил. И я за сим справлюсь!