Поддержать разговор не особо хотелось, но, когда священник замолкал, начинал пугать яростью и нездоровым блеском в глазах.
— Отец Валентин, а как сатана искушал святого Анатолия?
— Антония, бисово отродье. По ночам диавол принимал вид женщины и склонял святого ко греху бесстыдными звуками и жестами. Бодрствующий воин Христов вспоминал наказания адские, молился и оттолкнул от себя скверну.
— Ого, отец Валентин, а вы бы так смогли, ну, как Антоний. Смогли бы сопротивляться, также?
— Не сумневайся, маловерная. Сатана часто предлагает видения, откровения и строит всевозможные козни, чтобы мы впали в гордость и обольщение. Крестное знамение и вера — вот моя неприступная стена!
Лена задумалась на секунду. Или мне кажется, или это прямой вызов? Кажется, сейчас я скажу то, о чем очень в будущем буду жалеть.
— Отец Валентин, вы не обидитесь, если, ну если я чуть-чуть попробую, вас посаблазнять. Ну как Антония? А вы будете стойко смотреть, победите и укрепитесь! А тогда двери утром откроем, и вы тех бесов тогда одной левой. Вон, слышите, опять в дверь ломятся?
Священник покосился на подрагивающие ворота, окинул девушку хмурым взглядом, — Если послана ты мне во испытание, не убоюсь я зла и скверны, ибо со мной вера и правда.
Девушка легла на спину, расслабилась, — Сначала мысли, обнимаю весь Мир, надо выкинуть из головы всякую ерунду. Представила, как солнышко светит в лицо, разогревая и заполняя глаза, — Свет и Любовь! Свет и Любовь! Теплый и ясный свет придает моему взгляду блеск и сияние.
Теперь дыхание, выровнять, взгляд должен быть манящим и играющим.
Лена посмотрела священнику в глаза, просто на секунду дольше, чем требовалось, затем перевела взгляд вниз, туда, где под свободной рясой должен скрываться совсем не ключ от Божьего храма. И опять в глаза в глаза, немного более расширенные. Мужчина обязан ответить на призыв.
— Кажется дело тронулось, батюшке потребовались усилия, чтобы отвести взгляд, он судорожно сглотнул, дернулся и заголосил псалом, перевирая слова.
Ага почти на крючке, теперь, когда первый невербальный отклик получен, несколько минут не смотрим на него вообще. Лена прикрыла глаза и дотронулась кончиками пальце до лица, коснулась губ, помассировала мочки ушей. Посмотрела на батюшку краем глаза из-под опущенных ресниц. Покрутила локоны, демонстрируя запястья. Почувствовала пристальное давление, подсекаем, ответила прямым твердым взглядом. Не улыбаемся, пока смотрим, раз, два, три, опускаем глаза, робкая улыбка и слегка краснеем от смущения.
Девушка представила, как сильно ей нравится священник, уверенный в себе, мужественный и смелый. Он для меня целый мир, он венец и центр вселенной. Активность, задумчивость, игривость сосредоточенность.
Взгляд в пространство, слегка отстраненный, глаза стеклянные, сжимаем интимные мышцы, внешне это не видно, но он обязан почувствовать, улыбкой усиливаем посыл. Не знаю, как там сатана с Антонием управлялся, но у меня куча курсов и тренингов по эффективному соблазнению одними глазами.
Включаем особый горловой тембр, Анжелика Варум, дать Бог тебе здоровья.
— Отец Валентин, мне страшно.
Священник крутанул глазами и зарокотал, — Боишься, блудница, слуг нечистого? Трепещешь? Мы же должны бояться Бога единого, а к бесам испытывать лишь презрение. Ибо они ничего не страшатся так, как поста монахов, их смирения, терпения и любви к ближнему.
Лена начала поворачиваться, демонстрируя плавные изгибы фигуры. Согнула ноги в коленях, слегка развела и прикрыла ладонями лоно. Рука не сразу вызвала отклик, тело долго не хотело отвечать на привычные ласки. Легкий стон, руки скользят вверх, постепенно открывая самое сокровенное. Как же хочется освободить груди, стянутые резиновым костюмом.
Наблюдал соло отец Валентин с такими вытаращенными глазами, что сразу стало понятно, с продукцией Бразерс не знаком совсем, отстал от модных тенденций. Святого Анатолия из батюшки не получалось от слова совсем. Лена эффектно со стоном кончила и развела ноги широко в стороны. Батюшка заревел как паровоз, раздвинул рясу и стиснул узловатую фиолетовую дубину. Это же надо так одичать. Бухнулся на колени, крепко схватил за бедра, сжал и одним движением вошел до самого конца.
Лена закусила губу, батюшка заколотил с таким напором, будто женщины не видал лет десять. — А может оно так и было?