— Сдох приемник, ни одну станцию не ловит. Или антенна отвалилась, или сгорел нахрен.
— Ага сломал, злорадно усмехнулся Егерь, — Тебе бы не в серьезном шалмане работать, а говно через тряпочку сосать. Открой окно, рукожоп, и так движок в салон травит, голова раскалывается, а ту еще ты надымил.
— Чего надымил, вон, девки тоже курят.
— Во-первых, дебил, не девки, а бляди, а во-вторых, они электронные курят, а не твою парашу. Сказал, открой. Да нет тут кнопки, ишак, вон ручку крути.
Окно поехало вниз с таким скрежетом, будто в мясорубке перемалывало ведро с шурупами, вместо свежего воздуха в салон ворвалась едкая кислая вонь.
— Крути назад, еблан, парашу напустил. Что за смердятина, такого дерьма в жизни не нюхал.
Сержант неуверенно поерзал, подтянул сползающий с колен автомат, — Так ферма тут коровы голландские.
— Ага, коровы, блядь, водку паленую на этой ферме бодяжат. Начальника налоговой контора, три коровы для понта, химию разлили походу. Знаешь какая дрянь у них есть — заливаешь стакан на ведро говна, неделю бродит — херак, и три литра чистого коньячного спирта. Налоговая шевство над очистными просто так взяла?
Сержант потянул ручку обратно, стекло перекосило, заклинило и что внутри двери оборвалось.
— Помогай ладонью, вверх толкай. Сломал? И дверь? Пиздец тебе, завгар за этот уазик очко порвет. Любимый полкана блядский уазик.
Сержант оставил ручку и нервно сглотнул, — Говно это, а не машина, вернусь лучше на вокзал. В прошлую смену ребята спортсмена приняли, в боксерской перчатке сто грамм соли тащил. Павлов сказал, и премия и поляна будет.
— Ага, скажи, Павлов отличился. Спортсмен этот неделю назад у Артура в салоне пару фей заказал, одну чуть не придушил, фельдшера вызывали, вторую без гандона отпердолил в то место, в какое джентльмены сначала приглашение спрашивают. Соль нашли, думаешь совпало? Завтра с утра задницу в горсть, на сервис к Циклопу, за косяки резину на буханку новую купишь.
— Че харю скривил? Нихера не дорого, щас приедем, Ленке вставить разрешу, вон оглянись, глазами стреляет.
Сержант недоуменно повел плечами, — Испытать решил? Проверяешь? Помню я матчасть, нельзя девчат трогать, и вообще, я женатый и к работе отношусь серьезно.
— Да не бзди, полоумный, по разу попробовать каждую дам, товар же лицом знать надо.
Парень обернулся и встретился глазами со стройной блондинкой, мертвой хваткой вцепившейся в кожаное сиденье. На сержанта глянули огромные серые глаза в оправе черных ресниц. Взгляд сам собой переместился с прозрачных глаз на пунцовые губы, скользнул ниже и уперся в массивную грудь, затянутую в полупрозрачный топ.
Девушка шумно выдохнула, — Ну Егерюшка, долго еще? Сюзанну стошнило, дышать нечем. Куда так летим?
Егерь процедил сквозь зуба, — Неймется шалава? Сама знаешь куда, ты работать, уже час должна, а мы на корыте еле ползем, вон туман вроде расходится чуть.
Бездонные глаза зацепили взгляд сержанта, потеплели, розовый язычок прошелся по спелым губкам, — Сержантик, миленький, скажи грубияну, не дрова везете, а девочек горячих-горячих, влажных и на все готовых.
К лицу сержанта прилила кровь. В темном салоне девица не могла заметить оттопыренные уши, пылающие как пара спелых баклажанов, но сразу почувствовала смущение и неуверенность.
— Тебя как зовут, сержантик.
— Коля, — и басом добавил, — Николай Федорович.
— А скажи Николай… Федорович, у тебя девушка есть?
Сержант запнулся, — Жена, Лариса.
— А часто секс у вас? Знаешь как девушке приятно сделать?
Сержант не сразу нашел что ответить, прочистил горло, отрывисто пискнул, — В положении она.
Вперед потянулись и тут же подключились к разговору две кореянки, одетые в одинаковые юбочки, а ля японская школьница, и похожие как сестрички, — Она красивая? Сильно любишь? Как романтично!
— Коленька, милый, а ты жене хоть раз изменял?
— Товарищ сержант, у тебя такой грозный автомат. Нам с тобой совсем-совсем не страшно будет ездить.
— Николай, не смущайся, Я Виола, она Виолетта, не смотри на эту швабру, угадай, мы близняшки или погодки? И не путай нас, ранимые очень, а различить очень легко, по пирсингу на самом чувствительном у девушки месте. Хочешь покажем? Виола включила подсветку телефона и взмахнула перед лицом подолом, в нижнем уголке маленького черного треугольничка сверкнула розовая бусина. Виолетта синхронно развернулась, поставила колени на сиденье и прогнула спинку. Вместо коричневого колечка под юбкой горел яркий зеленый изумруд. Белья, как водится, на девочках не было.