— Ну шалавы, палились же Артуру, он последний раз предупреждал и руки, ноги же проверял.
Виола с трудом сфокусировала взгляд и заговорила, протягивая слова, — Да не ссы, мы не в руки, не заметит никто. Артуру не скажешь, никто не узнает, мы под мышки ставить научились. Сама знаешь, что с нами менты сейчас вытворять будут, нам чуть скорости надо.
— Я приглядывать обещала, вас же Егерь обыскивал, и сумки и даже в письки пальцы совал. Колитесь, как пронесли, или это ваш последний рабочий день в шалмане.
Виола бросила взгляд, который если бы мог испепелять, сжег бы не только Лену, но и всю базу, — Ладно, чего теперь, мы вообще решили, сегодня это последний раз, соскакиваем. В машине закладка была, свой человек в гараже зарядил.
Кореянка захихикала, подбирая вытекающую слюну, — сама знаешь, курва, на что это старичье готово, ради куска свежей пизды.
— Дай нам пять минут посидеть, будем за троих пахать.
Глава 2
То, что творилось на базе отдыха уже давно нельзя было назвать просто оргией. Оргия здесь началась десять часов назад, когда к основательно подгулявшему управлению МВД прибыла первая партия тепленьких проституток. Племянник полковника Артур старался, девочек подвозили еще два раза, собирая годный товар по всей области. Так, как сегодня управление МВД не гуляло с Нового года.
Из мощного динамика вырывался судорожный хрип: «Только рюмка водки на столе…». Десяток человек в форме валялось под столом вперемешку с блядями, битыми бутылками и остатками еды. На столе корячилась голая брюнетка, изображая подобие стриптиза. По лицу, перемазанному тушью, соплями, спермой, кровью и еще хрен знает чем, блуждала идиотская улыбка. Обнаглевший алабай жрал на столе жареного поросенка. Седовласый майор с надетым красным лифчиком поверх кителя поднял морду из фуражки, посмотрел на собаку, наклонился в сторону и смачно перданул.
— Огонь, бля, псина.
Повел рукавом по столу, сбрасывая миску с черной икрой, ухватил стакан с коньяком, опрокинул в себя и швырнул тару в собаку.
— И-ик, ой, бля, не пошла, — качнулся, блеванул в фуражку и ткнулся в нее же, пуская пузыри. Алабай резво отскочил от стола, задрал лапу и пустил струю в лицо молодого лейтенанта. Доблестный защитник закона лежал без штанов с палкой колбасы, торчащей из задницы, и на неуважение к полиции прореагировал вялым подергиванием заморского сервелата.
От мощного пинка дверь сауны распахнулась и приложила по боку капитана, уткнувшегося лицом между ног у блондинки с огромными силиконовыми сиськами. Лицо шлюхи, припорошенное кокаином, выдавало высшее эмоциональное состояние — «Жизнь удалась».
Из клубов пара шагнула покачивающаяся туша, закутанная в простыню, как в римскую тогу, толкнула дверь. Поросячьи глазки осмотрели лежащего капитана:
— Ты что, Егоров, пизду ей лижешь?
Туша дернулась, что-то прошамкала разбитыми губами и уткнулась в перетруженные половые губы.
– Бля, да чтобы мой зам, да при всем отделе у бляди конченной лизал, пристрелю паскуду.
Полковник качнулся в висящему на кресте кителю и в руке сверкнуло табельное, перекошенную рожу отвлекла картина на столе.
— Что за тварь на столе беснуется?
Полковник мигом забыл и провинившегося капитана и пихнул низенького толстяка с банными вениками.
— Кеша, ставь раком блядину.
Толстячок резво кинулся к столу, сдернул за ногу танцующую шлюху. Девка приложилась головой об стол, завизжала, черный парик улетел в сторону, обнажив куцый рыжий хвостик. Кеша поплевал на руки, и потащил упирающуюся шмару за волосы.
— Куда поволок, Кеша, мать твою, на бильярдный стол клади, будем тра-тра-трансцендентную социофобию искоренять, как велел товарищ генерал, выжимать слоеным железом. Раком ставь, мандой ко мне. Так, жопу выше. Пихай в жопу веник. Глубже пихай, выше, выше задери.
Рыжая блядь прогнулась, оттопырила задницу, оглянулась на полковника, веник мелко задергался от беззвучных рыданий.
— У-у-у, не надо.
Полковник прицелился, рука дернулась, Кеша отпрыгнул, побив мировой рекорд по прыжкам в бок, Лепс взвыл последний раз и зашипел из простреленной колонки. Над базой зазвенела безгрешная тишина, прерываемая могучим храпом из-под стола.
— Блядь, не опускать веник, в вареник сливу получишь.
Второй выстрел грохнул серьезней, музыка не мешала, веник дернулся. Пара амбалов, сопящих в обнимку, резво расцепили руки, бросились на землю и поползли в разные стороны, как беременные тараканы.