Сделав пару шагов к воротам, остановился, хлопнул себя по лбу и вернулся к столу. Потянулся к бутылке и рукавом протер горлышко, — Теперь точно не было и, пожалуй, в области тоже.
Вздрогнул, встретившись с безумными глазами Кеши. Иннокентий Степанович стоял возле бильярдного стола и странно дергался. Наконец, снова повернулся к бутылке и засунул ее в карман.
— А вот теперь совсем не было, и, походу, в стране меня тоже уже неделю как нет.
Лежащий между голых раскинутых ног капитан пошевелился, заурчал и зачавкал. Девка, лежащая, казалось, в полной отключке, подняла голову и страшно закричала. Егерь обернулся, за пятнадцать лет конфликтов, горячих точек и нескончаемых разборок внезапно понял, к такому Родина его не готовила.
Капитан по живому вырывал куски из интимного места и пропихивал в рот руками, давясь и пожирая теплые куски прямо на глазах. Их прокушенной ляжки прыснула кровяная струя, шлюха замолчала и откинулась навзничь.
— Капитан, че за нахуй, капитан.
Обед зашевелился внутри и начал толчками подниматься вверх. Егерь перегнулся, выплюнул комок желчи и встретился с глазами с существом, поднимающимся на четвереньки. В глазах капитана не было ничего человеческого, в них вообще не было ничего, кроме черноты ярости и безумной злобы, он которой внутренности сжались в тугой комок. Рука мгновенно выхватила пистолет, смазанное движение и на лбу монстра расцвела аккуратная дырочка.
Егерь попятился, не в силах осознать, что произошло. Мозг до последнего пытался уложить картину в привычные рамки, найти разумное объяснение.
— Да чем вы тут все упоролись.
От звука выстрела шевеление за бильярдным столом прекратилось, Кеша поднялся на ноги и начал приближался медленно, рывками и с утробным урчанием. Егерь застыл и как заведенный повторял одну фразу.
— Назад, стрелять буду, назад, стрелять буду.
Толстяка отпихнула и вырвалась вперед рыжая девица с окровавленным лицом и разорванной висящей щекой. Картина вылезшего в дыру языка и ряд обнаженных зубов что-то сдвинуло в голове водителя.
— Зомби! Обычные зомби, дождались!
Пуля вошла прямо в кровавую рану и затылок бывшей девицы взорвался. Кеша вздрогнул от нового выстрела, отшатнулся, споткнулся о кучу дерьма, пару минут назад бывшую бравым полковником, и упал на колени. Заурчал как-то особенно протяжно, скрюченные пальцы начали выскребывать из развороченного черепа и запихивать в глотку остатки тошнотворной массы. Из смятых поломанных кустов поднялся и зафыркал следующий бывший коллега по управлению. Двигался совсем медленно, разогнаться мешали спущенные по колено брюки, и алабай, вцепившийся в щиколотку. Два выстрела в голову, упокоенное тельце. Еще выстрел, собака дернулась и затихла, не разжимая челюстей.
Егерь запел, сначала тихо под нос, потом во все горло, срываясь на крик:
— Проложу я дорогу во тьму преисподней,
— Подниму мертвецов, что при жизни страдали,
— Разбужу нефелимов алкающих плоти,
— Пусть живые завидовать будут…
Быстрый разворот в сторону стола. Начатое полсуток назад пиршество разгоралось новыми нюансами. Бодрые приходящие в себя участники застолья энергично жрали менее подвижных соседей, невзирая на знаки различия, звезды и наличие сисек.
Егерь расстрелял магазин и принял своевременное, пора отступать, причем в темпе не просто вальса, а боевого гопака. На бегу ощупал кобуру, заменил обойму и поравнялся с рядом автомобилей. Из-за массивного внедорожника на дорожку вышла двухсоткилограммовая туша капитана Серченко, в узком кругу именуемая — Бегемот.
Егерь юркнул за кунг, — Бегемотищще, и ты тоже? И тебя туда же?
Между монстром и жертвой находился массивный пикап, поэтому было время и оглядеться, и неспешно прицелиться. Бегемот неуклюже обходил машину, и Егерь синхронно двигался в противоположную сторону, выбирая удобный момент. От ворот сторожки раздался шум, трест короткой автоматной очереди, показался вопящий сержант, петляющий как заяц. Егерь на секунду отвлекся, оценил силуэт, преследующий парня, и тут же споткнулся, потерял равновесие, заехав руками в полуобглоданный труп. Пистолет улетел в неизвестном направлении, порванные сизые внутренности, оказавшиеся перед лицом, дохнули такой несусветной вонью, что остатки желчи вырвались через нос.
Бегемот, потеряв жертву из виду, сделал то, на что при жизни точно способен не был, одним прыжком оказался сверху двухметровой машины, крыша затрещала и смялась как соломенный матрас. Нога провалилась в лопнувший люк, это дало Егерю пару секунд перекатиться на спину, он матернулся и ногами встретил переломившуюся в колене тушу, подправив чуть в сторону. Бывший смотрящий Восточного рынка приложился с таким звуком, как будто шлепнулась стопка мокрого белья. Егерь вскочил, и не секунды не раздумывая прыгнул на тушу, молотя берцами. От разминаемой в кашу головы Егеря отвлек пробегающий сержант.