– Газеты пишут то, чего не было и многое умалчивают из того, что имело место быть на самом деле, – усмехнулся Юрий Алексеевич.
– Это фантастика! – произнёс Виктор, с трепетом, просматривая записи с рисунками и пометками на полях, воскликнул, – Путешествие во времени? Эйнштейн? Искривлённое пространство? Всё это мне кажется? Я сплю и вижу удивительный сон?!
– В это можно верить, можно не верить. Когда Эйнштейн впервые ввёл понятия «искривление времени и пространства» в своей Общей теории относительности, его сочли безумцем. Теперь, всё что он открыл подтверждено опытным путём, многократно доказано в ходе исследований и не вызывает сомнений, – уточнил Троян.
Виктор держал в руках тетради, исписанные почерком «по горизонтали», разборчиво, графически эстетично и грамматически точно. Элементы букв, витиевато выведенные, не оставляли сомнений, что их автором был человек того времени.
Формулы с подробными пояснениями, выводами, разного рода примечаниями, справками наводили на мысль, что их автор старался изложить свою мысль понятно не только для профессионалов, но и для всех заинтересованных лиц.
– Каким образом Вам удалось пронести рукописи через пространство и время? – не удержался от вопроса Виктор.
– Эйнштейн согласился передать Советскому Союзу свои труды по Единой теории поля через пятнадцать лет после своей смерти, – он предположил, что я вернусь в своё настоящее время, дожив, естественным образом до того момента, когда Пентагон 21 сентября 1968 года начнёт свой проект «Феномен». Встал вопрос: «Как передать рукописи потомкам, через время?» Гениальный человек – гениален во всём. Эйнштейн придумал, чтобы я взял в бессрочную аренду банковскую ячейку, ту, которой уже пользовался в своём реальном времени, и положил в неё рукописи. Ключ от этой ячейки всё это время оставался в квартире мадам Грейс, до того момента, пока она не отдала его вам…, – произнёс Троян, – Дальше, вы уже всё знаете…
– Пятнадцать лет? Вы пробыли в той реальности пятнадцать лет? – с оторопью, произнёс Виктор.
– Да, – тихо произнёс Юрий Алексеевич.
– Как вы смогли выдержать все эти годы, вдали от семьи, от родных…, – Виктор осёкся на полуслове, почувствовав, как нелепо прозвучала последняя фраза из его уст. Из уст разведчика-нелегала, судьба которого неразрывно связана с чужбиной и многолетним расставанием со всем, что близко и дорого.
Оба замолчали. Каждый думал о своём. Их мысли перекликались: если не мы, то кто?
– Провернуть такое… Вы большой молодец, Троян! – восторженно произнёс Виктор. Вытащил из своей дорожной сумки небольшой свёрток и, протянув его собеседнику, произнёс, –
– Это, конечно, не рукописи Эйнштейна… Прошу передать по назначению негативы документов одной из ведущих компаний Кремниевой долины. Занимается она разработкой современных технологий и специализированных высокотехнологичных буров. Думаю, эти материалы сгодятся для нашей нефтяной промышленности…
– Вы тоже большой молодец, коллега! – ответил Юрий Алексеевич.
– Спасибо, за добрые слова! Будем дальше жить! Вот деньги и ваши новые документы. Кубинские рыбаки доставят вас в Гавану. Пора прощаться. Счастливого пути! Скоро будете дома. Передавайте привет Родине! – произнёс Виктор и пожав руку Юрию Алексеевичу, сошёл с борта яхты.
«Кулибин»
Май 1970 года
Следственная группа Второго отдела КГБ СССР, три года занимающаяся поиском «лелевского» крота, в начале пребывала в замешательстве. «Прошляпить» суицид крота было непростительной халатностью. Можно было сосредоточится на наказании. Лишить участников поимки и дознания крота званий и должностей. Выгнать из органов. Но это бы не решило главной задачи, а промашки бывают со всеми, даже с самыми идеальными.
На Хорошевского возлагались большие надежны. Он должен был выполнять роль двойного агента и снабжать администрацию Белого дома дезинформацией.
За короткое время нужно было, не вызывая ни малейших подозрений, решить массу задач. Среди которых избавление от трупа – самая простая.
Добрынин и несколько человек из его ближайшего окружения были оставлены ночевать в здании посольства. Подобное явление считалось нормой. Служащие частенько круглыми сутками не покидали посольство, прекрасно осознавая, что здание дипмиссии находится под непрерывным наблюдением американских спецслужб.
В многоквартирный дом, в котором проживали советские дипломаты в Вашингтоне, попасть посторонним людям, не засветившись перед «наружкой» ФБР было невозможно.