– Но теперь я буду помогать Лобскому выиграть деньги!
– Так получилось случайно…
– Кто он? Что вас связывает?
– Давай поговорим об этом в другом месте! – взмолилась Ирэн.
– Почему же в другом? Мне и здесь очень нравится! Он твой любовник?
Она закрыла мне рот рукой и с мольбой заглянула в глаза. На сцене уже близился к завершению разбор спасателей. Самый юный участник игры выбрал себе женщину весьма крепкого телосложения, мастера парашютного спорта. А самый полный – кандидата биологических наук, автора популярной книги «Как не умереть с голода в тайге». Двое участников еще оставались без пар.
– Ты затащила меня сюда ради него? – теряя самообладание, крикнул я.
– Нет, нет! Ради нас, Кирилл!
Зрители, которые окружали нас, уже забыли про сцену. Нервный разговор спасателя с симпатичной женщиной оказался намного более интересным, чем формирование команд. Люди слушали нашу перепалку, разинув рты.
– Ты хочешь сказать, что тебе безразлично, выиграет Лобский или нет? – все более заводился я.
– Да, я хочу так сказать! Мне наплевать на него! – со слезами на глазах ответила Ирэн.
– Что ж, хорошо! – алчно произнес я, чувствуя себя охотником, которому удалось заманить добычу в ловушку.
Я кинулся на сцену, запрыгнул на нее, стремительно подошел к ведущему и вырвал из его руки микрофон.
– У меня самоотвод! – сказал я, удивляясь тому, как неузнаваемо звучит мой голос из динамиков. – Меня не устраивает мой подопечный. Я отказываюсь играть с ним в одной команде!
Все смотрят на меня: софиты, ведущий, операторы и участники игры. Зрители притихли в немом восторге – начинается конфликт, да покруче, чем у Нагиева. Может, дойдет дело до мордобоя? Зрители прикидывают: вырублю ли я одним ударом Лобского? Ведущий, профессиональным чутьем угадав удачный поворот, склоняется над микрофоном, который я продолжаю крепко сжимать в руке, подобно противотанковой гранате.
– Правила Игры допускают это! – говорит он.
Я ловлю взгляд Лобского. Он явно не ожидал такого удара. На его широком лице – растерянность и озабоченность. Он подходит ко мне и, едва разжимая зубы, бормочет:
– Вы глупец, Кирилл. У нас с вами все шансы взять призовой фонд!
Я отворачиваюсь от него, не желая продолжать разговор. Зал наполняется оглушительным свистом. Подростки скандируют: «Долой!», и трудно понять, к кому это относится: ко мне или к Лобскому.
– Я попрошу участника под номером один выбрать себе нового спасателя, – торопит ведущий. Съемки первого этапа Игры явно затянулись. Отснятого материала – выше крыши. Полно отличных эпизодов. Явно просматриваются зачатки конфликтов в командах. Намечаются драматические повороты в развитии событий. Шоу наверняка будет иметь успех…
Лобский медлит. Он отстраненно кидает взгляд на поредевший ряд незанятых спасателей, к которому примкнул и я. Осталась шелуха: двадцатилетний инструктор по горному туризму; немолодая, склонная к полноте женщина, у которой за плечами несколько байдарочных походов третьей категории сложности; медсестра из районной поликлиники, с какой-то странной прической, похожей на корабельную швабру; уволенный со службы пожарный…
Лобский делает последнюю отчаянную попытку. Я чувствую его горячее дыхание на своей щеке.
– Кирилл, я дам вам семьдесят процентов от нашего выигрыша, – шепчет он.
Я не реагирую.
– Восемьдесят… Девяносто, черт вас подери!
Мне не деньги нужны. Пошло дело принципа. Я хочу наказать Ирэн. Того, что она задумала вместе с Кротом, не будет.
– Или выбирайте спасателя, или покиньте зал! – ставит ультиматум ведущий.
Публика выплескивает эмоции, подзадоривая Лобского. Толпа подростков выталкивает к сцене какого-то пьяного дистрофичного юношу с серьгой в ухе и при этом дружно скандирует: «Вот тебе спасатель! Голубой!» Начинается всеобщий хохот. Подросток в ужасе ныряет в толпу, словно заяц в заросли лопухов, но его снова выталкивают к сцене.
Лобский, стиснув губы, останавливается напротив бывшего пожарного. Лысый мужик приосанивается, пытаясь выглядеть молодцевато. Ему очень хочется попасть в число участников шоу. Он с мольбой смотрит в глаза Лобского. Но Лобский колеблется. Он смотрит на пожарного с недоверием: пожилой, грузный, наверняка страдающий одышкой. Интересно, кто кого будет спасать, случись что-нибудь из ряда вон выходящее?.. И тут происходит нечто ужасное. Я вижу, как на сцену с изяществом балерины взлетает Ирэн. В какое-то мгновение мне казалось, что она кинется ко мне и попытается увести со сцены. Но моя дорогая сотрудница промчалась мимо, оставив за собой запах знакомых мне духов, и подошла к Лобскому. Может, она сейчас влепит ему пощечину? Или крикнет, что он негодяй, подлец и прохвост, и спасет тем самым пожарного от опрометчивого шага…
Я очень надеялся на это, но случилось худшее. Увидев Ирэн, Лобский круто повернулся к ней, всплеснул руками, а потом хлопнул себя по лбу, словно хотел сказать: как же я мог забыть о тебе? Он взял ее за руку и поднял ее вверх, словно рефери представил зрителям победившего боксера.
– Участник под номером один выбирает в качестве спасателя прекрасную незнакомку! – громко известил ведущий. – Но молодая леди, если мне не изменяет память, не подавала заявки. Вы ведь не аттестованы у нас?
Мне хочется умереть от стыда. Ирэн, забыв о совести, сломя голову помчалась на помощь Лобскому. Она даже не попыталась скрыть своих чувств к нему. А то! Как же милый Кротик останется без надежного и верного спасателя? А вдруг он промочит ножки? Или, не дай бог, порежет пальчик? Кто защитит его, обогреет, накормит и спать уложит? Конечно, моя заботливая и сердешная Ирочка!
Я сплевываю под ноги и отворачиваюсь. Пригрел змею на своей груди! Больно и стыдно! Особенно за свои вчерашние мысли и чувства. Как я ее жалел! Ах, бедненькая Ирочка! Как она страдает от любви ко мне, как внимательно читает глупые дамские журналы и как верит в то, что сердце мужчины можно завоевать! А весь ужас заключается в том, что не я, а Лобский терзает ее сердце! От любви к Лобскому она страдает! И готова на любые жертвы ради него! У меня никогда не было и, наверное, никогда не будет такой женщины, которая пошла бы на такое самоотречение ради меня… Пора начинать завидовать Лобскому.
– Господа! Позвольте вам представить эту замечательную женщину…
Это голос Лобского. Я отворачиваюсь. Крот, завладев микрофоном ведущего, подводит Ирэн к краю сцены. Все софиты, все камеры – в их сторону! На меня уже никто не смотрит. Я сыграл свою роль.
– Всего несколько дней назад Ирина стала победительницей международных соревнований по скоростному подъему на высочайшую вершину Европы – Эльбрус. По образованию она – врач-терапевт, несколько лет работала на «Скорой помощи». (Это для меня новость! Никогда не знал!) О лучшем спасателе, который будет сопровождать меня к победе, я и не мечтаю! А с аттестацией, я думаю, проблем не будет… Так ведь, уважаемый ведущий?
Ведущий неуверенно кивает. Наверное, в правилах Игры на этот счет ничего не сказано. Он вежливо отбирает микрофон у Крота. Предпоследний участник без колебаний выбирает меня. Это сухощавый джентльмен с мужественным, даже жестоким лицом, пышными усами и узким, опущенным книзу подбородком. Я мысленно окрестил его Англичанином. Мне, конечно, приятно, что я так высоко котируюсь и меня второй раз выбирают в качестве напарника. Но главное не в этом. Я кидаю взгляд на Ирэн. Я хочу увидеть ее глаза.
– Морфичев, – представляется мне мой новый подопечный, крепко пожимая руку. – Вы правильно сделали, что отказались от этого типа. А мы с вами точно сорвем куш. Можете не сомневаться.
Но я больше ни в чем не сомневаюсь. Мне плевать на Англичанина и на куш. Мне так тяжело на душе, что хочется напиться до бесчувственного состояния. Мне уже совершенно ясно, что Ирэн и Лобский обо всем заранее договорились. Идея привлечь меня к Игре на выживание наверняка родилась у Лобского на Эльбрусе. Он видел, как я штурмовал гору, и его это впечатлило. Он попросил Ирэн «обработать» меня, чтобы я согласился составить ему компанию. Ирэн несколько дней подряд напряженно думала о том, как бы ненавязчиво затолкать меня в это шоу. Потом Лобский написал Ирэн письмо. Надо полагать, там был детально расписан план дальнейших действий. Ирэн добросовестно выполнила его, привела меня на съемки шоу, заставила подняться на сцену… Но на что она надеялась? Что я, словно теленок на веревочке, послушно пойду за Лобским? И он, используя меня в качестве выносливого вьючного животного, добьется победы?