– Пронюхала, – пробормотал Крот. – Я знал, что вы копались в моих вещах… О-о! Ну, тяните же вы сильнее!.. Придет время, вы все узнаете… А пока я не могу… Боже, как я устал…
Я схватил Крота за воротник и дернул на себя.
– О-о! Я хлебнул этой гадости… Если было бы чем, меня бы вырвало… Сколько еще надо пройти кругов ада, кто мне скажет?..
Он встал одним коленом на кочку и придавил руку Марго. Девушка чертыхнулась и пнула Крота ногой.
– Вы как бегемот, обожравшийся лягушками! Смотреть надо!
Крот вдруг резко вскрикнул. Я подумал, что Марго сделала ему в отместку какую-нибудь пакость – ущипнула или в свою очередь наступила ему на руку, но Крот – и откуда у него силы взялись? – проворно выбрался на сухое место, повалился на спину и, согнув ногу в колене, заохал.
– Что с вами? – спросил я.
– Мне показалось… – испуганным голосом произнес Крот. – Дайте фонарик! Скорее!
Я скинул с плеч рюкзак, расстегнул «молнию», стал искать на ощупь. Крот стонал и раскачивал ногой, которую по-прежнему держал на весу. Вот фонарик! Стекло заляпано грязью. Крот выхватил его у меня, дрожащим пальцем нажал на кнопку включения. Тусклый свет упал на поверхность болота. Блеснули скудные отблески.
– Вот она!! Вот она!! – не своим голосом заорал Крот. – Она меня укусила! У-у-у, гадина, гадина…
Марго истошно запищала и вскочила на ноги. Я последним увидел жирное черное тело змеи, которая беззвучно скользила по поверхности болота прочь от нас, приподняв крупную стреловидную голову. Ужас и отвращение омерзительным холодком наполнили мою грудь и провалились вниз, к ногам.
– Куда она вас укусила? – спросил я, опускаясь на колени перед Кротом. – Может, вам показалось?
– Да какое показалось!! Боль страшная!!
– Не орите, снимайте ботинок! Где болит?
– Вот здесь, повыше лодыжки… Ай, что вы так дергаете, мучитель?!
Ботинок с ноги Крота – долой! Я закатал штанину, но толку от этого никакого, под ней нога столь же черная, как руки и лицо.
– Спирт достань, – сказал я Марго.
Марго нравилось, что я не кричу, не психую. Я давно заметил: просьбы, произнесенные спокойным и почти безразличным голосом, всегда охотнее выполняются, чем приказы, отданные криком. Она встала за спиной Крота и стала искать в потемках «молнию» на его рюкзаке.
– Ох, подохну я! – сдавленным голосом произнес Крот, скрипя зубами. – Сделайте же что-нибудь, спасатель вы хренов! Что вы стоите как пень! Меня кобра укусила, понимаете!
– Закройте рот, больной! – голосом бывалой медсестры прикрикнула на него Марго и расстегнула «молнию».
– Я сам! – запротестовал Крот и попытался встать. – Не сметь копаться в моих вещах!
– Да успокойтесь же вы! Видела я вашу бомбу!
– Что? Что вы такое говорите? – залепетал Крот, и голос его становился все слабее. – Что вы бочку на меня… вы еще чего-нибудь придумайте… придумать такое… я тут подыхаю, а вы…
Он разрыдался, закрыв грязными руками лицо. Марго вынула бутылку со спиртом и протянула ее мне. Я полил на ногу Кроту. Тонкая струя спирта смывала грязь. Кожа казалась неестественно белой. Крот опять заохал и стал жаловаться, что жжет. Я увидел ранку, два глубоких кровоточащих прокола. Хорошо, что темнота и грязь скрывали мое лицо, иначе бы Крот понял, насколько его положение серьезно.
– Дай веревку или резинку… – сказал я Марго. На этот раз спокойный голос дался мне с большим трудом. – Ну, что-нибудь, чтобы перетянуть вены…
– Я умру? – всхлипывая, бормотал Крот. – Кирилл, скажите правду, я умру?
Марго нащупала у себя на шее кожаный шнурок, сняла его через голову и сполоснула спиртом. Я туго намотал его выше ранки, под коленом, выхватил бутылку из рук Марго и прополоскал спиртом рот.
– Кирилл, не надо! – приглушенно произнесла Марго, догадавшись, что я собираюсь делать. – У тебя разбита губа…
Она еще не договорила, а я уже прильнул ртом к ноге Крота и стал отсасывать и сплевывать кровь. Крот замолчал, только часто, лихорадочно дышал и мял руками траву. Я делал эту страшную процедуру отчаянно, не думая о последствиях. В нашей ситуации это был единственный шанс спасти жизнь Кроту. Не знаю, сколько времени я припадал к ранке губами и сплевывал, припадал и сплевывал. Обессилев, откинулся, взял бутылку со спиртом, но она оказалась пуста. Марго, торопясь, развязывала горловину резиновой фляжки. Теплая вода хлынула мне на лицо широкой сильной струей и тотчас пропала, вода кончилась. Я не успел даже набрать в рот воды.
– Впрочем, это уже не имеет значения, – махнул я рукой, и у меня тотчас острой болью скрутило желудок. Я едва успел отойти в сторону и опуститься на четвереньки. Меня вырвало. Я кашлял и обливался слезами. Спазмы медленно утихали. Наверное, я внушил себе, что наглотался яда.
– Как вы там, Лобский? – не оборачиваясь, спросил я.
– Кровь идет, – жалобным голосом ответил Крот.
– Пусть идет. Чем больше, тем лучше. А еще я вам советую прикормить пиявок, чтобы они покрепче присосались к ранке… Будем ждать… Минут пятнадцать…
– А что будет через пятнадцать минут? – едва не закричал Крот и схватил меня за штанину.
– Помрете, вот что! – не выдержала Марго. – Как вам не стыдно! Возьмите себя в руки! На вас же смотреть противно! Кирилл жизнью рисковал ради вас!
– Нет, мне не стыдно, не стыдно… – бормотал Крот. – Я знаю, что я слабый человек, и пережить такое испытание для меня все равно, что совершить подвиг, какой вашему Кириллу, может быть, не по силам… Вы еще глупая, вы мало что понимаете…
– Надо идти, Лобский, – произнес я, поднимаясь на ноги. – Только в движении ваше спасение. Если финиш недалеко, ваши шансы возрастают… Идите через силу… Кусайте губы, кричите, стоните, ползите, в конце концов. И пусть вас ничто не остановит…
– Кирилл… Господи, дай мне ошибиться!.. Мне кажется, что у меня отнимается нога… Кирилл, что это?! Это уже смерть?! Это агония?!
– Нет, нога просто онемела от шнурка. Но если вы хотите, я вас понесу. Я готов это сделать…
– Да, да, сделайте милость. Не бросайте меня!
– …но только без рюкзака…
Какое-то время Крот тихо всхлипывал, делая, должно быть, самый сложный и трудный выбор в своей жизни. И вдруг он завопил, по-женски тонко запищал и стал неистово шлепать ладонями по поверхности болота. Марго отвернулась – брызги попадали ей в лицо.
– Ненавижу! Ненавижу себя! Я урод! Я ничтожество! Я тварь, вошь, клоп! – голосил он, схватил свою палку, оперся на нее и со стоном умирающего бегемота поднялся на ноги. Грязный, злой, слабый, гадкий.
– Земля и небо, – произнесла Марго, горстями доставая из карманов брюк жидкую глину, в которой кишели мелкие, лунного цвета черви. – Земля и небо – путешествовать с Лобским и без него. Правда, он омерзителен?.. Кирилл, ты только не смейся, но у меня даже в трусах полно глины… Но ничего. Все в жизни надо испытать. Когда я была в США, то видела прикольное шоу, где голые тетки играли в регби в котловане с болотной жижей. Зрители в основном были мужчины, и это зрелище им почему-то очень нравилось. Так что…
Наверное, судьба под конец решила добить нас окончательно. Разразилась настоящая буря. Дождь полил с такой силой, что мы за несколько минут отмылись от черноты и стали белыми, как английские старушки из королевского дома призрения. Я чувствовал темечком виноградную упругость каждой капли. Гроза лупила меня по голове, наказывая за все мои грехи и ошибки, она обрушила на меня весь свой гнев и все свое презрение, она громогласно орала на меня и закидывала водяной икрой. Мне казалось, я сбился с пути, остался один в этом аду, только крики Марго и Крота за моей спиной убеждали, что мои обессиленные спутники все еще идут за мной, как слепые за поводырем. Уклон становился все более крутым, и болото постепенно превращалось в бурный грязевой поток. Я несколько раз падал, и меня тотчас накрывало грязной водой с головой, тащило волоком вниз, лицом по камням и корням деревьев. Марго вцепилась мне в руку. Мы могли общаться с ней только криком.
– Придурок отстал! Надо подождать! Ты как?