Сказанное свидетельствует о том, что в песнях «Илиады» достаточно точно отражена ономастика микенской эпохи и что, следовательно, первооснова поэмы создана в те далекие времена.
Вместе с тем было бы грубой ошибкой считать, будто таблички сообщают что-либо о Троянской войне и о людях, принимавших в ней участие. Ничего подобного! Эти гордые имена — Ахилл, Гектор, Антенор, Алое, Тантал — в XV–XIII веках до н. э. носили самые обычные люди, жившие в районе Пилоса, Кносса, Микен. И совсем необязательно, что они принадлежали к высшим слоям общества. Что же касается важных исторических событий, то о них таблички ни словом не упоминают. Их содержание — не исторические хроники или повествования о героях, а сухие и краткие деловые записи — описи, реестры, счета, расписки, поручения: вы — дать-послать-получить. Нам, привыкшим смотреть на то время сквозь призму великой поэзии и прекрасных легенд, это может показаться странным. Не такова прозаическая правда: герои Гомера жили во времена хорошо организованной и разветвленной бюрократии.
В каждом микенском замке или дворце трудились большие группы писцов, которые скрупулезно отмечали и записывали на глиняные таблички (это был наиболее дешевый материал, папирус приходилось привозить из Египта), что имеется в хранилищах и на складах; кому, сколько и что выдано и с какой целью; что и сколько посеяно на каждом клочке земли; сколько собрано, сколько надлежит отдать государству; куда и сколько направить вооруженных людей.
Из табличек мы узнаем, что во главе крупнейших населенных пунктов тогда находился правитель, носивший титул «ванакт». Этот термин фигурирует и у Гомера, но в гомеровских поэмах его первоначальное значение видоизменилось, и он стал обозначать «важного господина», «аристократа». В то же время, если термином «басилей» в табличках называют князьков, мелких правителей, то позднее он приобрел значение — «царь».
В микенскую эпоху существовали чрезвычайно сложные аграрные отношения. Современная наука пока не имеет о них достаточно четкого представления. Но таблички говорят о том, что существовали разные типы собственности на землю и пользования землей, находившиеся под строгим контролем государства. То же можно сказать и о собственности правителя. Как мы помним, в повествовании о Беллерофонте говорится, что ликийцы выделили ему участок земли — «темей», — куда входили сад и пашня. на одной из табличек имеется запись: «wanakteron tomerios» — «надел ванакта» — и дальше сообщается, сколько на этом участке посеяно пшеницы[70].
Итак, герои, сражавшиеся с химерами и амазонками, вели строгий бухгалтерский учет. Количество зерна в хранилищах и площади засеянной земли всегда с большой точностью учитывались.
Правда, и не зная документов микенской письменности, можно без труда найти, а «Илиаде» подтверждение тому, что воины и герои проявляли удивительную расчетливость, когда речь заходила об имуществе. Мы бы не ошиблись, если бы сказали: не просто расчетливость, но алчность. Возьмем для примера известный нам эпизод. Можем ли мы утверждать, будто причиной внезапного гнева Ахилла, грубо оскорбившего царя Агамемнона и отказавшегося участвовать в сражениях, была любовь к прекрасной Брисеиде? Конечно, девушка был; ему мила, хотя по-настоящему он любил только своей друга Патрокла. На самом деле, отняв у него Брисеиду Агамемнон оскорбил не чувства Ахилла, а его свято убеждение, что он имеет право на эту девушку, которую завоевал в кровавом бою. Лишаясь Брисеиды, он теряет свой «дар», свою часть добычи, свою собственность.
С какой бы стороны мы ни взглянули на те времена, от чего бы пи оттолкнулись — от документов ли хозяйственной отчетности из дворцовых архивов или от эпических поэм, вывод напрашивается один: это не была эпоха бескорыстных нежных чувств и трогательных сантиментов.
Но, возразит сентиментальный читатель, существует ли более романтический повод для войны, чем любовь? Ведь, согласно Гомеру, Троянская война велась из-за женщины, из-за прекрасной Елены! Ради нее в течение десяти лег гибли тысячи мужчин у стен Трои. И если даже это был лишь предлог, сам выбор такого, а не иного предлога убедительнее всего говорит о том, что в те времена ценили не только то, что можно записать, инвентаризировать, вычислить!
Конечно, в этом есть доля правды. История учит, что даже в самые торгашеские, бюрократизированные времена порой происходит нечто совершенно непредвиденное. И все же следует сказать, что и с самой Еленой, явившейся причиной войны, дело обстоит совсем не так просто. Вдумавшись во все события, приглядевшись к ним внимательнее, вы увидите, что прекрасная женщина вовсе не так добродетельна и прекрасна, как вам казалось, и что эта женщина вызывает немало толков. По об этом в следующей книге.