— Муж мои! Тебя погубит твоя храбрость. Ты не жалеешь ни младенца-сына, ни матери. Скоро я, несчастная, буду вдовой. Скоро тебя убьют ахейцы. А мне, покинутой тобой, лучше сойти в землю. Если ты меня оставишь, не будет мне отрады. Моя участь — печаль. Нет у меня ни отца, пи матери. Моего отца убил Ахилл, когда захватил и разорил город киликийцев Фивы. Ахилл же убил и Этиона, но не снял с него доспехов, не посмел совершить столь нечестивый поступок, а предал тело сожжению вместе с оружием и насыпал могилу. Дочери Зевса, нимфы, насадили вкруг этой могилы вязы. Семь братьев оставалось в доме, и все в один день переселились в обитель Аида, убитые быстроногим Ахиллом, который настиг их, когда они пасли тучных коров и белорунных овец. Мою мать, царствовавшую у подножия лесистого Плака, Ахилл привел в свой стан. Позднее, взяв огромным выкуп, он даровал ей свободу, но она вскоре погибла в доме своего отца от стрелы Артемиды[130]. Ты для меня, Гектор, все-и отец, и мать, и брат, и милый муж! Сжалься надо мною и останься с нами на башне. Не сделай сына сиротой, а меня — вдовой. Поставь воинов у смоковницы: там легче всего подойти к городу и ворваться на его стены. Уже трижды с юн стороны к городу подступали герои — оба Аякса, Идоменей и другие. Может быть, их научил какой-нибудь мудрый прорицатель. Или их вело вещее сердце.
Знаменитый, сверкающий шлемом Гектор отвечал жене:
— И я тревожусь не меньше тебя, супруга! Но стыдно мне будет перед каждым троянцем и троянкой, если я, как трус, останусь здесь и не вступлю в бой. Сердце мне этого не позволит. Я научился быть бесстрашным и храбро сражаться, добывая славу себе и своему отцу. Я знаю — это мне подсказывают душа и сердце — настанет день, и погибнет священная Троя, погибнет копьеносец Приам и его народ. Меня сокрушает грядущее горе, гибель Приама, матери Гекубы, смерть возлюбленных братьев, юношей храбрых, которые будут убиты разъяренными врагами. Но больше всего меня удручает твое горе, о супруга! Кто-нибудь из ахейцев лишит тебя свободы, и ты, проливающая слезы, будешь жить в Аргосе, как невольница, будешь ткать для своей госпожи, носить воду из источников. Ты будешь горько роптать в душе, но жестокая судьба заставит тебя это делать. А может быть, кто-нибудь увидит тебя, льющую слезы, и скажет: «Вот жена Гектора, храбрейшего воина, самого мужественного из всех троянцев, сражавшихся у стен Илиона». А тебе будет от его слов еще горше. Ты вспомнишь мужа, который защитил бы тебя от рабства. Но лучше я погибну и буду засыпан землей прежде, чем увижу тебя рабой и услышу твой жалобный вопль!
Так он сказал и протянул руки, чтобы обнять любимого сына. Но мальчик с криком прижался к пышной груди кормилицы — его испугал вид отца: медный щит и шлем, украшенный гривой из конского волоса. Мать и отец улыбнулись. Божественный Гектор немедленно снял с головы шлем и положил его на землю. Взяв на руки милого сына, он расцеловал его и покачал на руках. Играя с ребенком, Гектор молил Зевса и прочих богов сделать так, чтобы его сын, как и он сам, был знаменит среди граждан, так же, как он, крепок, и чтобы он благополучно царствовал в Трое. Пусть о нем скажут, когда он будет возвращаться из боя, что он превосходит своего отца. Пусть он, приходя из боя с окровавленными доспехами врага, радует сердце матери!
Сказав это, он отдал ребенка в руки Андромахи, и та, улыбаясь сквозь слезы, прижала его к своей груди. А Гектор, растроганный, обнял ее и сказал:
— Дорогая! Не сокрушай свое сердце неумеренной скорбью. Ни один смертный не избежал своей судьбы. Если рок не судил мне погибнуть, меня не пошлет в Аид самый храбрый воин. Иди, дорогая супруга, в дом и займись своими делами: тки, пряди, распоряжайся служанками. А война — мужское дело. Она заботит всех мужей, рожденных в священном Илионе, а меня больше остальных.
Окончив речь, бронеблещущий Гектор поднял с земли свой гривастый шлем. А безмолвная Андромаха пошла к дому, проливая слезы и часто оглядываясь назад[131].
Судьба пощадила несчастную Андромаху — она не видела смертельной схватки своего мужа с Ахиллом. Никто не успел сказать ей о том, что Гектор лежит мертвый в поле за вратами Илиона. К ней еще не являлся глашатаи, чтобы объявить эту весть. Она ткала яркую ткань и вышивала на ней цветные узоры. А прислужницы развели огонь, чтобы Гектор мог омыться теплой водой, когда возвратится из боя. Она еще не знала, бедная, что Гектор далеко от дома пал от руки Ахилла, которому помогла светлоокая Афина.