Однако, приступив к работе, я сразу же понял, что составить здесь комментарии будет непросто. А. Кравчук — мастер популяризации: книга читается легко, вводит в мир греческих богов и героев свободно, непринужденно, с постепенным расширением обзора. Но в ней нет ни полноты, ни системы. Автор не следует ни хронологическому порядку событий истории, ни фабуле эпоса, ни ходу научного познания, ни логике дискуссии. Он произвольно выбирает из «Илиады» фрагменты и мотивы, представляющиеся ему наиболее существенными и интересными для сопоставления с историей и археологией, объясняет их, пользуясь более поздними произведениями древних авторов и современными научными трудами, фокусируя внимание на образах главных эпических героев.
Названия частей (книг) «Ахилл», «Агамемнон», «Гектор», «Эней» у него очень приблизительны, они ориентированы не на раскрытие соответствующих образов героев, художественное или историческое, а названы так лишь потому, что там чаще, чем в других местах, перелагаются деяния этих героев (исключение — «Елена», тут в самом деле раскрываются истоки этого образа). Нет аналогичных разделов, посвященных Нестору и Диомеду, Аяксам и Одиссею. Есть раздел «Троянки», но специального раздела о троянцах нет.
На самом же деле в первой книге речь идет в основном о сюжете «Илиады» и характере героического эпоса, во второй — о микенской поре как эпохе сложения троянского эпоса и о способе передачи традиции классическому времени, в четвертой — об археологической канве троянской истории, но это лишь в основном, а остальные части по содержанию еще менее однородны.
Поэтому привязанные к такому тексту комментарии поневоле окажутся столь же разбросанными и бессистемными, в них будет трудно соблюсти логическую последовательность. И я решил вместо комментариев написать это критическое послесловие.
А Кравчук лишь очень кратко задевает так называемый «гомеровский вопрос» — сочинил ли «Илиаду» один певец, Гомер, или она складывалась из разных песен, постепенно разрастаясь, и у нее много авторов. «Илиаду» пронизывает единый сюжет, и она написана одним языком, так что есть резон у сторонников единоличного авторства — их называют унитариями. В то же время в ней немало противоречий, отклонений от сюжета, различий в оттенках речи. Поэтому есть резон и у тех, кто считает, что филологическим анализом ее можно разделить на составные части, выделить в ней разновременные слои; этих исследователей зовут аналитиками. Спор аналитиков с унитариями длится с переменным успехом уже около двух веков.
Наметились и компромиссные позиции: ведь различие между автором и составителем не такое уж резкое, автор мог использовать с той или иной интенсивностью древние сказания, составитель — более или менее активно обновлять и перерабатывать старое, вставлять свои собственные куски. Когда в конце 20-х годов гениальный американец М. Перри доказал, что в гомеровском эпосе есть целый ряд признаков фольклора — намертво закрепленные за героями и предметами эпитеты, традиционные выражения и фразы («формулы»), а другие ученые добавили к этому стереотипные мотивы и сказочные образы, вопрос об авторстве стал еще более спорным. Ведь авторство фольклорных произведений неуловимо, оно даже более коллективно, чем представляли аналитики, и уж тут единственный обнаруживаемый автор — народ. Такую позицию относительно гомеровского эпоса занял А. Ф. Лосев[178], склоняется к ней и А. Кравчук. Однако и Лосев, и Кравчук, прокламируя эту позицию, все же обращаются с Гомером как с сугубо определенным единоличным автором — датируют его жизнь, локализуют происхождение и т. п. (и дело не только в легендах; для этого есть основания в самой «Илиаде»). Впрочем, и народные певцы бывают самостоятельными творцами, да и фольклорность гомеровского эпоса не все признают.
Современные ученые придерживаются самых разных точек зрения. Общепризнанной трактовки нет. Между тем от решения вопроса об авторстве зависит понимание других вопросов. Так, если «Илиада» — произведение одного автора, то она может быть более или менее достоверным описанием исторических событий или же — художественным вымыслом. Но если поэма складывалась из разных песен, постепенно разрастаясь, то ожидать в ней достоверной передачи исторических событий заведомо не приходится.