Моя собственная точка зрения — вариант аналитической позиции. Однако я не буду здесь ее отстаивать, коль скоро проблема остается дискуссионной, а доказательства заняли бы много места, в книге Кравчука вопрос обойден — последуем его примеру. Но вот те вопросы, по которым за последние десятилетия накопились неизвестные ранее материалы и обозначились неожиданно открытия, надо рассмотреть в новом свете.
1. Разоблачение мистификаций. В 1950-е годы было опубликовано двухтомное собрание писем Г. Шлимана, открывшего миру Трою — Илион и Микены, и постепенно ученые получили доступ к его личным архивам. До того все биографии Шлимана строились в основном на его автобиографии. Сличение писем с дневниками, документами и газетной хроникой вызвало к жизни в 70 — 80-е годы целую серию скандальных разоблачений. Оказалось, что известная всему миру романтическая биография Шлимана в значительной части выдумана им самим. Не было ни взлелеянного в раннем детстве плана найти и раскопать Трою, ни крушения в море, ни наблюдения пожара в Сан-Франциско, ни выступления молодого купца в американском сенате, ни приема у президента и т. д.[179] И, что гораздо важнее, не было знаменитой сцены обнаружения «клада Приама», когда супруги вдвоем вынимали из земли бесценные сокровища, а Софья затем под шалью переносила их в хибарку. В те дни, которые позднее Шлиман обозначил как время открытия клада, Софья находилась далеко от места раскопок — за морем, в Греции. Клад был искусственно создан задним числом из разрозненных находок в разных слоях[180]. Накапливать драгоценности приходилось ради того, чтобы легче было их тайно вывезти из Турции (вопреки договору). А уж коль скоро их накапливали, то надо было это замаскировать приличным образом: выдать за клад, обнаруженный при самом окончании работ. К тому же мистификация пригодилась Шлиману для нагнетания сенсационности, для вящего убеждения мировой общественности, что в Гиссарлыке он обнаружил именно Илион, столицу Приама. Плутовал Шлиман и с дневниками микенских раскопок[181].
Хочу сразу же упредить возможные протесты почитателей Шлимана: и после этих разоблачений Шлиман остается выдающимся археологом. Его самоотверженный труд подарил миру Илион и Микены, что обеспечило открывателю признание и признательность многих поколений. Обнаруженное плутовство. Хотел я было, продолжая, сказать: не уменьшит его заслуг. Пет, конечно, уменьшит. А главное, подорвано доверие к его материалам и концепциям. Это воздействие психологическое. Сто лет назад Шлиман эффектно утвердил веру в историчность событий греческого эпоса, в реальность Гомеровской Трои. Не так велики обнаруженные неточности, но сравнению с масштабом открытий, огрехи не затрагивают поздних материалов (относящихся к Троянской войне), но важен принцип: вера пошатнулась.
Сейчас мы начинаем вспоминать, что Шлиман потому и ухватился за «клад Приама» (позже оказавшийся на тысячу лет древнее времен Троянской войны), что других доказательств того, что он раскопал Трою Приама, у него не было. А между тем идентичность Гиссарлыка священной Трое уже заранее провозглашена на весь мир. В дневнике Шлиман записывался должен твердо верить, что найду Трою, ибо иначе я окажусь в дураках»[182]. И вот 1 ноября 1870 года запись в дневнике: «Я уже больше не верю, что когда — либо найду здесь Трою»[183]. Очень нужен был «клад Приама»! Теперь мы знаем, что это не только не сокровище «Приама», но и не «клад».
А ведь доказательств с тех пор не прибавилось! Точнее, появилось немало свидетельств того, что раскопан именно Илион, но поздний, греческий, — об имени города говорят монеты и надписи. Города переносились, строились заново на новом месте. Как доказать, что город и раньше так назывался, то есть что крепость, на руинах которой вырос этот греческий город, тоже была Илиевом и что за нее шла Троянская война? В историческое время город не назывался Троей, а в эпосе осажденный город — то Троя, то Илион. Словом, сомнения заставили ученых продумывать все заново.
2. Пересмотр топографии Троады. В книге А. Кравчука трудности идентификации гомеровского осажденного города сведены к выбору между двумя холмами в Троаде-Гиссарлыком и Бунарбаши. Выбору, который был разрешен в пользу Гиссарлыка еще Шлиманом, после чего сомнений в этом деле вроде уже не осталось. Если бы!
179
Calder III W. М. Sehliemann on Scliliemann. a Study in the Use of Sources. — Greek, Roman and Bysantine Studies, 1972, vol. 18, № 3, c. 335–353;
Traill D. A. Schliemann’s Mendacity: Fire and Fever in California. — The Classical Journal. 1979. vol. 74, с. З48–355;
он же. Schliemann’s American Citizenship and divorce. — Там же. 1982, vol. 77, с. 336–342; и др.
180
Traill D. A. Srhlicmann’s «discovery» of «Priam’s Treasure». — Antiquity. 1983, Vol 58, № 221, c. 181–186;
он же. Schliemann’s Discovery of «Priam’s Treasure»: a Re-Examination of the Evidence. — Journal of Hellenic Studies. 1984. vol. 104, c. 96–115;
он же. Further Evidence of Fraudulent Reporting in Schliemann’s Archaeological Works. — Boreas. 1984, vol. 7, c. 96–115;
он же. Schliemann’s Mendacity: a Question of Methodology. — Anatolian Studies. 1986, vol. 36, c. 91–98.
181
Calder III W. M., Traill D. Л. (eds.). Myth, Scandal, and History. The H. Sehliemann Controversy and First Edition of Mycenaean Diary. Detroyt, 1986.