— Вас действительно интересует мое мнение?
— Да.
— Откровенное мнение?
— Конечно.
— Олл-райт. Это одна из тех книг, на которые с самого начала противно смотреть. Я с большим трудом заставил себя взять ее в руки. Первая же фраза нагнала на меня тоску, я сразу утратил к ней интерес, но мне хотелось знать, за что так хвалят ее критики. Что касается фабулы, она на самом низком уровне. Я нашел книгу совершенно лишенной остроумия, нюансов и узнаваемого символизма, но зато перенасыщенной скукой. Что касается…
— Какой же вы скот! — закричал уязвленный автор.
— Но вы сами попросили меня высказать свое мнение. Я могу только добавить, что теперь, узнав подлинную цену критике, я до конца своих дней могу не читать ни одной книги с подобной репутацией.
— Которые не продлятся слишком долго, мы надеемся!
— Все авторы на один манер. Честное мнение их не устраивает. Но я убежден, что вы сами в душе со мною согласны.
В комнате стало очень тихо. Я повернулся к Трою и сказал:
— Очень сожалею, что невольно охладил пыл кое-кому из ваших гостей. Знаете, я никогда до этого не слышал этой пластинки, мистер Трой. Каковы ваши планы теперь? Я имею в виду телевизионные шоу, наборы пластинок?
Я не наблюдал за ним во время баталии с Дэнгером. Возможно, наша стычка его чем-то задела, потому что в этот момент его рука, державшая свой фужер за самый край, дрогнула, он сжал слишком сильно тонкий хрусталь. Осколки впились ему в ладонь, ножка бокала полетела на ковер. Лицо Троя было угрюмым, застывшим. Затем, как бы удивившись, он разжал руку и стряхнул осколки на пол. Один из них со звоном ударился о ножку.
Трой посмотрел на рану, струившуюся из двух порезов кровь на ладони. Несколько капель попало на его брюки.
— Будь я неладен, — пробормотал он. — По-видимому, я не знаю собственных сил…
Он не договорил, потом подмигнул мне, расслабившись:
— Зато я знаю свою слабость.
Поднявшись, он обернул руку носовым платком, после чего приготовил себе новый коктейль. Когда он отошел от бара, я поднялся и сказал:
— Большое спасибо за то, что вы уделили мне столько времени, мистер Трой.
— Пустяки.
Он проводил меня до двери. Уже на пороге я еще раз повторил:
— Еще раз спасибо. Не стану кривить душой, я не испытываю больших сожалений за то, что отстегал мистера Дэнгера, но вообще-то я не люблю приходить в дом и облаивать его гостей.
Трой усмехнулся.
— Возможно, это пойдет ему на пользу. Все говорили ему столько раз, что он написал шедевр, что он сам в это поверил.
— Вы не считаете его роман шедевром?
Он рассмеялся.
— От него разит, как от мокрели, гниющей под лунным светом. Это не мои слова, я где-то их вычитал. — Он заморгал. — Мы достаточно унылое сборище, да?
— Я вас не включаю, мистер Трой. И это вполне искренне. Но что касается ваших друзей, я не в диком восторге.
— Черт побери, они не мои друзья, — он пожевал губу, — и я ничуть не лучше их. Без Чарли… я не смогу продолжить. Это факт.
Эти слова меня неприятно поразили, они были какими-то безнадежными, в них было не только отчаяние, а полная покорность судьбе. Я возмутился.
— Послушайте, я знаю, какие трудности вы испытывали при пении в отсутствие Чарли. Такое часто случается. Но имеются различные приемы терапии, возможно, даже гипноз…
— Все не так просто. Может быть, я позднее вам объясню. Но не сейчас. Чарли был другом. Настоящим другом, не то, что эти… — Он кивнул головой. — Во всяком случае вплоть до нескольких последних месяцев.
Последняя фраза меня поразила.
— Что вы имеете в виду? Что изменилось несколько месяцев назад?
— Достаточно. На сегодня все, Скотт. — Он снова покусал свою губу. — Знаете, мне кажется, мы бы с вами поладили, если бы…
Он не закончил.
— Мне тоже кажется, что вы — настоящий парень! — сказал я от чистого сердца.
Он так не походил на всех тех слизняков, которыми себя окружил, что меня ставило в тупик, почему он терпит их.
Трой протянул мне руку, и я пожал ее.
— Назад, к веселью, — сказал он, усмехаясь. — Они готовы разрезать вас на мелкие кусочки.
— Не сомневаюсь. И некому замолвить словечко в мою защиту.
— А я? Я обязательно его промолвлю.
Я подумал, что так оно и будет.
Я вышел из апартаментов и пошел к лифту. Последнее, что я неясно слышал, была уже сильно поцарапанная от времени пластинка: «…но мы любили любовью, которая больше любви, я и моя Аннабел Ли».
Глава 7
Помывшись и переодевшись, я сел в кресло и принялся размышлять о множестве вещей, в том числе о той компании, которую я только что покинул, потом перекинулся на тех трех подонков, которые пытались меня убить.
Если покушение не было связано с делом Чарли Вайта, я мог бы просидеть до самого утра и так ничего и не надумать. Но, если такая связь существовала… тогда возникала куча других вопросов. Кто, почему, мотив и возможность, ну и тому подобное. Например, откуда они узнали, что я поеду туда? Конечно, возможно, что они следили за мной. Я не ожидал неприятностей, расследуя такое простое дело. Пока я был у Себастьяна, раздавались эти странные телефонные звонки. Да-а, он знал о том, что я собираюсь навестить доктора Витерса… Правда я ему точно не сказал, куда поеду, только упомянул о том, что мне надо еще кое-что сделать. Но сам доктор… Я стал припоминать подробности нашей встречи. Его реакцию, когда он наконец сообразил, что я — Шелл Скотт. Его странную реакцию, когда этот «персик» вышел из соседнего помещения.
Неожиданно я захотел увидеть — как ее зовут? — Да, Плонк. Мисс Плонк. Я поищу по справочнику. Не должно быть особенно сложно.
Верите или нет, имелась всего-навсего одна. Полли Плонк. Я запомнил адрес, но звонить не стал. Мне хотелось ее увидеть.
Это был один из современных отелей. Она занимала шестой номер. Я нашел его где-то в седьмом часу. До сих пор все шло отлично. Приободренный таким везением, я постучал. Шаги. Человек не босиком, а в туфлях на высоких каблуках. Это ясно слышно. Дверь открылась. В проеме двери стояла она.
— Хэлло, мисс Плонк! — поздоровался я.
— Ну, хэлло. Я вас помню. В приемной доктора.
— Я был там потому, что…
Я не закончил фразу. А вдруг ей нравятся больные люди? Интересно, сама-то она от чего страдала. У доктора мне показалось, что болезни от нее так же далеки, как луна или звезды. По-моему, в этот момент я страдал сильнее ее.
— Мне хотелось бы спросить вас кое о чем…
— А что за вопросы?
— Можно мне войти? Возможно, вопросов будет больше.
— Разумеется. Мне безразлично, сколько будет вопросов.
Мне было как-то трудно в ней разобраться. Но внешность у нее была потрясающая. На ней действительно были туфли на высоченных каблуках, голубой свитер из чего-то пушистого и мягкого и синие брюки из эластика. После того поэта мне показалось, что я с отвращением буду теперь смотреть на такие брюки. Ничего подобного, мисс Плонк излечила меня. На ней они выглядели так уместно. Повернувшись, она вошла в коттедж, я следом, она заперла дверь и сказала:
— Присаживайтесь. Хотите чего-нибудь выпить? Господи, как я рада, что вы зашли. А вы?
— Ну… — протянул я, не зная, как отвечать. Но она не слишком слушала, прошла через гостиную в кухню.
— Проходите сюда, — позвала она. — Здесь питье. И я тоже.
Я вошел.
— Ну, не забавно ли? — говорила она. Я только что налила себе мартини. Сейчас налью второй бокал. Или вы предпочитаете что-то из этого?
Она указала на две бутылки со скотчем и бурбоном.
— Мартини, — ответил я, — если не жалко.
— Пейте, сколько угодно. Вот, наливайте сами. После того как выпьем, спрашивайте.
— О чем?
— Не знаю. Вы же хотели задать мне какой-то вопрос.
— Я уже забыл.
Она стояла, прислонившись к раковине, и, если вы воображаете, что кухни не могут действовать возбуждающе, посмотрели бы вы на кухню мисс Плонк! Она была потрясающей! Внезапно я одернул себя. Зачем я сюда явился? Чтобы работать. Почему же теперь стою и млею от нее, размышляя о губах и прочих прелестях? Дело прежде всего!