— Но это не все, — добавил парень.
— Не все? — Владимир Андреевич нахмурился. — Что еще?
— Вам придется оказать мне услугу.
— Какого рода?
Парень посмотрел на Гришу. Тот вздохнул, понимающе поднялся и пошел вокруг фонтана.
— У меня существует договоренность о том, что я пронесу на борт кейс.
Владимир Андреевич нахмурился.
— Контрабанда?
— Называйте как хотите. Если вы намерены плыть вместо меня, вам придется сделать это. В противном случае наш договор не состоится. Мне уже заплатили за пронос. Если Гриша говорил правду, вам не составит труда пройти, минуя таможенный досмотр, через VIP-зал. Проверять вас не станут, вы ничем не рискуете. На борту к вам подойдет человек. Отдадите ему этот кейс. Все. — Парень сделал еще глоток из бутылки. — Я выбрал вас именно благодаря вашим возможностям. Если бы вы такими возможностями не обладали, на вашем месте сейчас был бы другой человек.
— А у вас есть и другой человек на примете? — усмехнулся Козельцев.
— Не такой влиятельный, но есть. Пару запасных вариантов всегда нужно иметь под рукой.
Парень допил пиво, поставил бутылку на лавочку. Тут же коршунами налетели две бабушки. Стали ругаться друг на дружку на чем свет стоит.
— Эй! — позвал парень и поманил бабушек пальцем. Достал из кармана пиджака внушительное портмоне, открыл, выудил пару пятидесятирублевых купюр. — Вот. Не ссорьтесь.
Козельцев улыбнулся. Жест получился театральным, но зато Владимир Андреевич успел заметить толстую котлетину зеленых купюр.
— Что вы улыбаетесь? — спросил парень. — У меня мать такого же возраста. Я ей посылаю деньги, но старики — люди странные. Им сколько ни давай, все равно пойдут бутылки собирать.
— Я понимаю, — кивнул Козельцев. — Можно поинтересоваться, что за вещь вы хотите переправить?
— Конечно.
Парень полез в карман, достал что-то, завернутое в платок, развернул, и… у Владимира Андреевича перехватило дыхание от восхищения. Он понимал толк в дорогих вещах. Пасхальное яйцо с заветным клеймом. Да какое! Одно из самых дорогих!
— Фаберже?
— Да, — кивнул парень.
— Подлинник?
— Разумеется.
Владимир Андреевич прикинул, что яйцо потянет миллиона на полтора-два. Если продавать нелегально и быстро. У понимающего коллекционера — вдвое дороже.
— Я слышал, подлинник выставлен в Эрмитаже.
— Теперь там копия, — заметил спокойно парень. — Жить всем хочется. Одно такое яйцо может обеспечить музейного работника на всю оставшуюся жизнь. Если одним можно воровать, то почему другим нельзя? Зарплаты маленькие, соблазн велик, запасники охраняются плохо. Кстати, подмену не обнаружили до сих пор. Вот вам и охрана произведений искусства.
— Ваш человек на борту — турист или член команды?
— Член команды.
— Матрос? Офицер?
— Офицер. Старшего состава.
— Это хорошо. — Козельцев вернул яйцо парню. — Я согласен.
— Прекрасно. Сейчас мы поедем, вы возьмете копии голландцев. Потом выкупим два билета на завтра, на день. До Одессы. Переоформим тур. Завтра в аэропорту я отдам вам яйцо. Мы полетим в Одессу, там вы пройдете таможню. На этом будем считать вопрос закрытым. Вас устраивает?
Парень смотрел Владимиру Андреевичу прямо в лицо. Его взгляд напоминал когтистую лапу.
— Да, вполне, — ответил Козельцев. — Поехали. Моя машина на стоянке.
— Полагаю, в присутствии Григория больше нет необходимости?
— Пожалуй.
Владимир Андреевич сердечно поблагодарил Гришу. Парень пожал ему руку. Гриша, похоже, обиделся. Он, наверное, рассчитывал на какой-то знак благодарности. Хотя бы на ужин в ресторане. А тут…
— Извини, Гриша, дела. — Владимир Андреевич развел руками. — Рад был тебя повидать. Встретимся на борту.
Бок о бок с парнем они прошли на стоянку, забрались в «шестисотый» Козельцева.
— Кстати, — вспомнил тот, — нас так и не представили.
— Вы — Владимир Андреевич, — усмехнулся парень. — Это я знаю.
— А вы?…
— Слава. Панин Слава, — ответил парень, устраиваясь на сиденье и закуривая. — Для своих — Славик. Или Паня. Кому как удобнее.
— Паня, — повторил Владимир Андреевич. — Забавное прозвище.
— Мама так называет, — ответил тот.
Козельцев вывел «Мерседес» со стоянки.
— Сначала заедем домой, потом в банк.
— В банк? — переспросил Паня. — Зачем?
— Я не держу картины дома, — объяснил Козельцев. — Арендую депозитные сейфы в банке. Квартиру, как бы надежно она ни охранялась, можно обокрасть. А самые дешевые копии в моей коллекции стоят десять тысяч долларов. Кстати, три миниатюры голландцев, о которых мы говорим, суммарно потянут на шестьдесят штук.