— Отлично. Двигай к багажнику, братан. И не дергайся. Валить тебя никто не собирается. На фиг ты никому не нужен. — Охранник послушно прошел к багажнику. — Открывай. — Тот открыл багажник. — Теперь руки за спину. И без глупостей.
Паня защелкнул второй комплект наручников на запястьях охранника, затем примерился и ударил рукоятью пистолета по округлому затылку. Телохранитель всхлипнул и повалился лицом вперед. Паня ловко подхватил падающее тело, забросил в багажник, захлопнул крышку.
— Вот так, братан. Отдохни малость. — Он вышел на дорогу, махнул Борику: — Можно ехать.
Тот кивнул, полез за руль «Ниссана». Черепаха сдал назад, разворачивая «Форд». Через пять минут три иномарки, выдерживая безопасную дистанцию, летели к Москве.
Юань проснулся ближе к полудню от настойчивого звонка в дверь. Он приподнялся на локте и огляделся. Башка болела — сил нет. Будто и не водку пил вчера, а какой-нибудь дешевый портвейн. Особенно ломило затылок. Юань поднял руку, ощупал здоровенную шишку. Где же это его так угораздило? Дрался, что ль, с кем? Память словно отшибло. Помнил, как закатился в «Кавказскую трапезу», а дальше — ничего. Провал, темнота. Может, пива натрескался после водки?
В дверь снова позвонили. Юань засопел страдальчески, скинул ноги с кровати, почесался, сгорбился, положив подбородок на ладонь. Повело его. Замутило.
— Иду! — крикнул он и сглотнул, потому что позыв тошноты стал особенно отчетливым.
Вздохнув и прижав ладонь к желудку, Юань поднялся и поплюхал в прихожую. Как спал, так и поплюхал — в рубашке и брюках. Он долго искал ключи по карманам, нашел их в замочной скважине и долго пытался открыть дверь, пока не сообразил, что оставил ее незапертой. Толкнул створку ладонью и, не глядя, кто за ней, метнулся в ванную. Несколько минут он распугивал там домовых жуткими рыками. Кто-то заглянул, но Юань замахал рукой — «тишины и покоя». Человек понятливо прикрыл дверь. Юань пустил водичку похолоднее, попил, умылся и только после этого вышел в коридор.
Там его ждали. Одного из приехавших, Крохиного бригадира с погонялом Пестрый, Юань знал. Двух пехотинцев первый раз в глаза видел.
— Здорово, братела, — вполне спокойно кивнул Пестрый. — Ты чего это с утра ныряешь, как Ихтиандр?
— А-а. — Юань поморщился. — Вчера лишнего на грудь взял.
— Хреново, братан. Дисциплинка в вашей бригаде ни в болт. Уже шарик вниз покатился, а ты все ухо давишь. Кто лаве-то стричь для общака будет, а?
— Чего надо-то? — спросил Юань и снова побежал в ванную.
Пестрый с пехотинцами терпеливо дожидались в коридоре. Юань вышел минут через пять, имея весьма бледный вид.
— Короче, братан, — вздохнул Пестрый. — Собирайся. «Папа» просил тебя подъехать. Ты ведь сейчас в бригаде за главного?
— Ну? — Юань подумал, что ничего хорошего его у Крохи не ждет. — А чего он вас-то прислал? Позвонил бы, я бы и сам приехал.
— Тебе дозвонишься, пожалуй, — усмехнулся Пестрый. — Ну и из уважения. Вы же в один уровень вроде как. Давай, братан. У «папы» к тебе базар реальный есть. Перетереть надо. Собирайся.
— Погоди минуту.
Юань побрел в комнату, натянул костюм, посмотрел на себя в зеркало. Побриться бы не мешало, но… Не в состоянии он сейчас бритвой, в натуре, махать. Еще отхватит подбородок по самые уши. Опять же Кроха его на базар вызвал, не он Кроху. Ладно, посмотрим, что за предъявы покатят. Там разберемся. Ответ-то держать он за свою бригаду реально обязан. Как ни крути.
Юань вышел из комнаты. Пестрый оглядел его оценивающе, кивнул:
— Нормально. Поехали.
Они дружно вышли на площадку. Юань запер дверь, с трудом попав в замочную скважину, сунул ключи в карман.
По лестнице спускались цепочкой — впереди Пестрый с одним из пехотинцев, затем Юань, второй пехотинец шел замыкающим. Во дворе их ждал «Паджеро». Юань и пехотинцы разместились сзади, еще один боец сидел за рулем. Пестрый занял место рядом с ним.
— Куда хоть едем-то? — спросил Юань, поглядывая в окно.
Джип катил к окраине, что ему очень не понравилось. Куски Крохи располагались ближе к центру. На окраинные, малодоходные точки Мало-старший не зарился.
— Там увидишь, — ответил Пестрый.
Он с презрением относился к Юаню, хотя тот и стал «папой» на время отсидки Смольного. Уровнем вроде пацан повыше, а на деле — фуфло фуфлом. Кроха же демонстративно проявлял уважение к Юаню. Отнесся к нему как к равному. На базар вызвал путево, без наездов, хотя мог бы за те дела, что развернулись в последние два дня, вообще грохнуть. В той же ванне утопить. Иди потом докажи, что это не несчастный случай.