– В очередь, сукины, дети! В очередь! – осипшим от натуги голосом призывал собравшихся спартанский царь. – А то всех уебу!
– ПХГостите, батенька, – вдруг услышал он тихий голос откуда-то сбоку и увидел скромно стоящего рядом мужчину.
– Ты ещё что за хуй? – вежливо поинтересовался царь Спарты.
– Хочу таки заметить, что я не хуй, а цаХГь Итаки по имени Одиссей. Ещё я хочу заметить, что эти поцы скоХГо начнут выяснять, у кого длиннее копьё. И пока они не пХГиступили, у меня к вам есть деловое пХГедложение.
– Я слушаю, – сказал Тиндарей, периодически вздрагивая от растущих децибелл криков за спиной.
Одиссей что-то зашептал на ухо царю, глаза которого постепенно округлялись по мере осознания услышанного.
Уже через 5 минут женихи, поднимая с пола упавшие челюсти, выстраивались полукругом. Зазвучали рога, и на площадь вышла лично Елена.
– Так! – громогласно объявила царевна. – Во-первых, я за пиздюка какого-нибудь замуж выходить не собираюсь! Я выхожу замуж за царя Спарты, поэтому все, кто этому званию не соответствует, могут сразу отсюда уёбывать!
Женихи не сдвинулись с места, демонстрируя поистине царские амбиции.
– Понятно. – протянула Елена. - Рассчитались на «Первый-второй». Кто второй – нахуй с пляжа, царём Спарты может быть только первый.
Спустя некоторое время боявшиеся сказать лишнее слово кандидаты под мерзкое хихиканье добровольно отказавшегося от борьбы Одиссея старались угодить прекрасной даме. Царевна гордо вышагивала среди них, оценивая способности каждого.
– Вы трое. – указала она. – Оба пиздуйте отсюда.
Наконец Елена Прекрасная сделала свой выбор. И по удивительнейшему совпадению это оказался Менелай, брат Агамемнона, супруга её сестры, Клитемнестры.
И по условию, предварительно заключённому между женихами, они поклялись помогать избраннику, если тот позовёт их на помощь.
Ну а Одиссей за бизнес-идею получил от Тиндарея протекцию при сватовстве к Пенелопе.
– Вот их мы и призовём на войну, – улыбнулся Агамемнон. – А уж возможность грабануть Трою станет приятным бонусом для всех.
– А если они не пойдут? – засомневался Менелай. – Клятву дали союзниками быть, а вдруг не присягнут нам как командующим.
– Эх, братец, молод ты, – улыбнулся царь Микен. – Клятву они дали? Дали. А дальше уже не они выбирают присягу, а присяга выбирает их.
Присутствующий помощник тут же приказал отлить эти слова в граните.
– Так они ж разбегутся ещё до присяги.
– А чтобы не разбежались, мы первым заберём того, кто эту идею и предложил, – ещё шире заулыбался Агамемнон. - Одиссея.
– Одиссея? – переспросил Менелай. – Этого хитрожопого итакийского шлемазла? Да если он нас не наебёт и рядовыми у себя не пристроит – считай, что мы легко отделались.
– Сними шлем, чтобы не мешал, и смотри на вещи шире, братец, – ответил спартанскому царю старший брат. – Если мы сможем забрать Одиссея, то он, чтобы одному не париться, поможет нам заграбастать всех остальных. Ну а уж если мы наебём его, то остальных и подавно сможем.
Менелай замолчал. Надолго. Затем стал ходить по тронному залу, взвешивая все «за» и «против». Наконец он подошёл к брату.
– Согласен. Отправляемся на Итаку.
– Слушай, – Агамемнон чуть склонил голову набок, разглядывая младшего брата. – Я вот не пойму. Тебе рога на шлеме не мешают?
– Они не на шлеме, – уныло ответил Менелай.
Тем временем на Итаке царь Одиссей в состоянии крайней задумчивости сидел на троне и размышляя о будущем.
– Одя, я пришла, – промурлыкала ему на ухо царица Пенелопа, появившись в тронном зале. Тот даже не отреагировал.
– Одя, всё хорошо? – забеспокоилась Пенелопа, увидев мужа в столь необычном для него состоянии. Обычно тот не тратил на решение возникших проблем больше пары минут. – Ты где-то был?
– У оХГакула, доХГогая, – ответил ей супруг. – Этот поц сказал, что если я отпХавлюсь в поход на ТХГою, то пХГоебу всё взятое по дороге домой и веХнусь и в одних тХГусах.
– А что такое трусы? – уточнила супруга.
– Не знаю, – признался муж, - но, навеХГное, что-то стХГашное.
– Так проблема решается очень просто, дорогой, – улыбнулась Пенелопа мужу. - Не ходи на Трою.
– Сам не хочу, доХГогая. Но, кажется, за мной скоХо пХиедут желающие забХГать меня в поход.
– И что нам делать? – обеспокоенно спросила жена.
– У меня есть идея, – заверил её Одиссей.
– Голова ты, Одя, – заулыбалась Пенелопа с нескрываемой гордостью в голосе.