– Лера, посмотрел. Занимайся. Помощь нужна?
– Нет пока. Положить потом поможете.
Он вытащил телефон, звонил в полицию, объяснял, какая трасса, километр.
– Жгут нужен?
– Штирлицу – нет, вора еще не смотрела.
Вор очнулся, молчал, косился на Ивана, на собаку.
Я выстригла аккуратно вокруг раны шерсть, промыла все, туго забинтовала. Лечила животных не часто, отец успевал раньше, но доводилось.
К приезду полиции троица лежала на полянке, на расстоянии друг от друга. Всех Иван связал. Раненый получил помощь, а мой амулет висел на собаке. Может, я не права, но поступила так.
Полицейский постарше кивнул Ивану:
– На тебя напоролись в лесочке? Штирлица выгуливал?
– Да.
– Бедные. Это какие по счету?
Сэнсэй задумался, сказал неуверенно:
– Наверное, десятка два получается. А нож не стал поднимать, под машиной. И зеркало вон валяется.
– Придется нам забрать зеркало, Иван.
– Забирай, что ж теперь, вот Штирлица у меня ранили.
– Я б сказал, да девочка здесь, – покосился на меня полицейский, – Иван, тебе пора к нам идти. На работу.
– Кстати, о работе, пойдем-ка, поговорим, пока хлопцы грузят.
Полиция уехала, мы тоже собрались. Голова Штирлица лежала у меня на коленях, резерв был почти пуст, все-таки потратила и на вора этого.
– Сэнсэй, давайте сразу в «Парацельс», если нет Ксении, вернемся к ребятам, там есть магзал. Они сказали, вам придется на суде быть, мы останемся?
– Вечером скажут, после допросов будет ясно, телефонами обменялись. А вот машина должна быть доступна. Смотря к кому дело попадет. Кстати, никогда не показывай, что занимаешься боевыми искусствами в такой ситуации.
– Почему?
– А вот ты встанешь в стойку, они увидят, и вытащит просто обрез или пистолет. И все.
Ксения была на месте, оказывается, она планировала уходить с нами. Сегодня или завтра, как получится у Ивана.
Штирлица перенесли в магзал. Я попросила накопитель.
– Лер, тебе помочь?
– Хорошо бы, тромбики надо убрать, и регенерация неважная.
Мы взяли по накопителю, перешли на магическое зрение. Рана чистая, Ксения занялась тканями, я убрала тромбы в капиллярах, даже чуть шерсть нарастили. Чтобы не лизал.
Сэнсэй повеселел, гладил Штирлица. Снял с него мой амулет, хмыкнул, вернул мне, снял с себя, повесил на страдальца и велел ему:
– Не снимай! Это тебе медаль, – погладил пса, поднял глаза на Ксению, – а вам не пригодится пикапчик по работе? Ну, не продавать же. А вы присмотрите заодно, а? Налоги оплачу заранее, а?
– Пусть стоит, может и пригодится когда, только доверенность надо будет.
– Это решим. Леру отвезу.
– И Штирлица со мной, можно? Сэнсэй? Ксения Александровна? Можно?
Оба переглянулись и согласились.
15
История эта вынудила отложить Академию еще и на понедельник, сэнсэй давал показания. А во вторник утром за нами прибыли ректор и магистр Андрис. Сначала утащили наши вещи, их оказалось все же и не мало, вполне ощутимо. Потом перенесли нас, меня подхватил дядя, а я держала Штирлица. Собаку мелко трясло.
– Штирлиц боится! – сказала я ректору.
Он уже в холле поставил меня, прижал еще раз к себе на мгновение:
– Это тебя потряхивает, а Штирлиц спокоен.
Да? И не поняла!
– Это мы где?
– В ваших комнатах, просто вещи кладите, пойдем в приемную ко мне. Вам все покажут. Запоминайте комнату.
Он постоял у входа, вплетая нас в защиту, на двери номер – 2икс72.
Занесла вещи в комнаты, я дома?
Привет тебе, Академия!
Мы шли по коридорам: сэнсэй, Ксения и дядя. Они не торопились, но получалось быстро, я ничего не успевала рассмотреть! Высокие потолки, стены бежевые, за поворотом – проявился у стен зеленый оттенок.
Ксения оглянулась на меня:
– Подходим к зеленой столовой, тут будем завтракать и ужинать. А обедать в той столовой, которая ближе. Столовых много, на каждом этаже, графики работы везде висят на двери, если опоздаешь, то получишь только бутерброд и напиток, и все. Мы забежим куда-нибудь пообедать. А браслеты вам еще не выдали?
– Нет, – откликнулся ректор, – Шон уже в приемной, наверное. А Ивану документы оформим и к Андрису поведем, в бокс, потом уж браслет. Мы идем по факультету Теоретиков, кабинет мой тоже на этом факультете, и лекции тут читаю.
Ни лепнин, ни картин нет. Очень функционально. Двери, которые попадались по дороге, плотно закрыты. В коридорах тихо, очень чисто, светло, иногда попадались, напротив дверей, длинные скамейки. Представила, что адепты заходят на экзамены, ждут на этих скамейках своей очереди. А я ничего не знаю! Ох!
– А библиотеки далеко? Как туда попасть?
– Лера, ты что так испугалась? Лера-Лера…Все тебя покажут, не волнуйся.
Ну да, ему легко говорить, явно старше меня раз в десять, все уже знает. И вообще, ничего так себе. Наверное, все влюблены. Отец, работая егерем, просто прятался. На каждой полянке его ловили деревенские женщины, и каждая незамужняя была готова создать уют в нашей избушке. По вечерам на крылечке мы находили пироги, завернутые в газеты, бумагу, полотенца, даже в наволочки. Отец не разрешал собирать эти плоды кулинарного искусства, мы их обходили, так они и черствели, пока не набредал какой-нибудь зверек. Отец ни с кем не знакомился, но у него была стойкая репутация Дон-Жуана, а деревенские многозначительно поджимали губки, знаем, дескать, все-е знаем.
Мы подошли к приемной, ректор пропустил вперед Ксению, меня, потом Ивана, и зашел сам. И вот тут я ахнула!
В обычной приемной, за обычным длинным столом секретаря, сидела самый настоящий ангел. Я прекрасней никого в жизни не видела! Белокурые волосы ровно-ровно уходили за спину, синие очи посмотрели прямо в душу, она легко поднялась и переместилась к ректору:
– Магистр, это новый преподаватель?
– Да, это он. С дочерью.
– Я поняла, добро пожаловать в Академию магии, мы вам ждем.
А голос какой, нежный, глубокий, как же она петь должна! Да…Я оглянулась на сэнсэя. И ахнула еще раз.
Сэнсэя, нашего сурового и насмешливого сэнсэя, не было. На его месте стоял мужчина, уже далеко не юноша, который переживал и беды и бури, научился давно закрываться, а такого урагана чувств он не выдержал. Тоска, надежда, потрясение, какая-то мольба, жгучий интерес, еще что-то, совсем мне не знакомое, но очень сильное – и я отвела глаза.
Вокруг шла своя жизнь, ректор ушел в кабинет, за ним потянулись маги, завели адепта, совсем молоденького, явно нашалил, Ксения спокойно разговаривала еще с каким-то магом, блондином, кто-то смеялся.
В приемную заглянул магистр Андрис, увидел меня, цапнул за руку, вот вы где оба, Иван, Шон, пошли все вместе. И утянул нас из приемной, крикнул ангелу, завтра поговорите, Анелия, сначала они ко мне.
Мы дважды куда-то повернули, зашли явно в целительскую. Запах был совсем другой, больничный, едва уловимый, но он был, у меня на запахи повышенная чувствительность.
– Присаживайтесь, начнем с Леры, с ней быстро. Магистр Шон, это ваша подопечная. Смотри, Шон, я не стал трогать браслет, здесь есть скрытая активация с отсроченным действием, для родственника, побоялся сбить. Как только она появляется в Элании, у отца, по идее, должен сработать маячок. Как поступим? На другую руку повесить ученический браслет?
– Да, пожалуй, могу и я сбить, он явно по-своему делал, я бы не так настроил. Нет смысла вмешиваться. Лера, если твой браслет прикроем иллюзией, а наш на правой руке поносишь, как считаешь?
– Хорошо, как скажете.
– Пойдем со мной, Лера. Андрис, Иван у тебя ночует?
– Разумеется, идите. Иван, как решим, шевелюру вернем?
Ответа я уже не слушала, но сэнсэя увидела, чувствами он остался там, в приемной, мне его даже жалко стало. Наверное, все мужчины так реагируют, это же какая нечеловеческая красота.
– Лера, я твой наставник, так ректор распорядился, пойдем сначала в твои комнаты, если что не так, быстро переделаю, потом поужинаем, и покажу Академию. Хорошо?