– Лера, а тут воюют, а тут мирно живут, это нормально?
– И да, и нет. Это разные страны. А войны идут постоянно. И оружия совершенствуются. Я вам и пытаюсь втолковать. Вот смотрите, случилось нападение, как попали вы с Дарром. И все службы Содружества бросились помогать. Но ваши службы идут по шаблону, помочь практически: лечить, строить дома, вернуть мирную жизнь. А почему и что произошло, вы не выяснили. Потому что не готовы к такому. А там явно вмешались технические, или техно-магические миры. Знаете, если бы спецслужбы любой земной страны имели возможность выяснить, что случилось пятнадцать лет назад в Новом мире, мы бы этом узнали через несколько дней.
– Лера, кое-что мы узнали.
– Неужели? И вы готовы мне сказать, или, как всегда, промолчите?
Мы говорили негромко, сидели близко, но очень далеко. Я могла что-то посмотреть у него, но и не могла. Может быть, у другого решилась бы.
– Мы выяснили, что твоего отца пригласила семья, ты у них жила одно лето. Он к ним прибыл на Радиан, встретились, и с главой семьи они вместе ушли на какую-то встречу. И оба не вернулись. Семья ничего больше не знает. И его не нашли. После того, как ты увидела отца, проверили все тела, которые еще можно было проверить. К тому времени. Во всех наших мирах. Не нашли.
– Трупы смотрели, похороненные в последнее время?
– Лера, как можно?!
– Понятно. Что выяснили по нападению на Рандиане?
– Тоже ничего. Все, кто мог хоть что-то сказать, убиты или исчезли.
– А маг, которого выкрали с Нового мира, сказал что-нибудь? Или смогли считать?
– Там все плохо, совсем. Его не восстановить. Там просто путаница, какие-то уроды его допрашивали, в прямом смысле.
– А Дарр смотрел его?
– Нет. Совет магов счел сильного менталиста другого мира невозможным допустить к тайнам миров Содружества.
– Понятно.
– Что тебе понятно?
– Допрашивать могли просто в масках. Странно, что вам, как актеру, это не пришло в голову. Иллюзию бы ваш маг увидел. А так его просто планомерно сводили с ума. При этом избивали и морили голодом. Ментальные маги у них есть, явно не такие сильные, как Дарр, но допустите мысль, что ментальность можно усилить техническими средствами. Если бы Дарру разрешили, он бы посмотрел ауры тех, кто его мучил. Но вы решили выбрать наименьшее зло. При этом все ваши тайны вы позволили узнать врагам, а потенциальному союзнику не доверились. Я даже боюсь допустить, что ваши никчёмные дознаватели могли пропустить, и к чему это приведет миры Содружества. Спокойной ночи.
Я поднималась по лестнице в спальню. Меня догнал голос ректора:
– Риддар второй месяц в Новом мире.
Я замерла.
– Он жив?
– Вчера мы связывались, жив. Спокойной ночи.
В одеяло завернулась – жарко, в простыню – холодно. Заставила себя спать заклинанием. Иначе не получалось. Проснулась на сдвоенной кровати. Меня обволакивала магия ректора, лаская и убаюкивая.
– Ты кричала.
– Простите.
Я выпуталась из своего одеяла, поднялась, моя пижамка абсолютно цивильна, собственно, это, скорее, домашний костюм, длинные штаны и футболка с длинным рукавом. Аккуратно сложила одеяло, сказала – доброе утро, и вышла.
В комнате я сняла постельное белье, переоделась после душа, собрала свои вещи, спустилась вниз. Должна же я приготовить завтрак? Холодильник полон. Я нарезала копченого мяса, сыра, овощей, бросила свариться три пакетика риса. Очень прилично для завтрака, я молодец! На чужих-то продуктах! Вот живу в долг, а кого-то при этом обвиняю.
Ректор спустился, тоже собрался, и внутренне, и внешне.
– Простите меня, я не должна была так вчера говорить. Надо было промолчать. Как вы обычно.
Он подошел ко мне, взял мое лицо обеими руками, склонился:
– Лер, мне ты можешь сказать все. Абсолютно все.
Я посмотрела на свое кольцо и вздохнула:
– Давайте завтракать.
Положила себе один пакетик риса, положила в него масла, взяла немного овощей, полоску мяса. Вытащила глубокую тарелку, вытряхнула два пакетика риса вместе, положила и туда масла, поставила перед ректором, и подвинула к нему все остальное, что на столе. Посмотрим, можно ли это съесть все.
Магистр смотрел на меня, он понял, наверное, закусил губу.
Раздался телефонный звонок, я подошла.
– Добрый день.
– Лера, привет, – я перевела на громкую связь.
– Мы сели завтракать, Ксения Александровна, в принципе, готовы.
– Я на машине, буду минут через двадцать. До встречи.
Включила телевизор, нашла зарубежную попсу, артисты полуголые, на грани фола, но танцуют и поют, все мелькает, клипы быстро меняются. Села спиной к телеку, пусть ректор развлекается.
Буду смотреть на него и получать удовольствие.
Бедный, он подавился раз пять. Пришла Ксения, подсела к чайнику, увидела программу по телевизору, поморщилась, открыла уже рот что-то сказать, посмотрела на мою улыбку и закрыла рот. Села со мной рядом, и мы обе стали получать удовольствие. Чай у ректора явно остыл, он доел все, что было на столе, не поняв даже. Мы с Ксенией его не отвлекали.
Концерт кончился, ректор посмотрел на нас, пробормотал, что пойдет руки сполоснет. Угу, забыл про бытовую магию.
Ксения уважительно потрясла мне руку:
– Ну, Лера, ты и зверь.
– Ксения Александровна, а не верят в технические миры. Ущербные, без магии же, как куры, копаются там на своих убогих огородах. Смотрит на войну и думает, наверное, что это как игра в войнушку. Понятнее на языке тела – хорошо. Может, раскрепощенность в одной области наведет на мысль об отсутствии границ и в другой. Вы сколько лет стучитесь, лет двадцать? Не видят. Сэнсэй бьет ногой по голове уже год. Не слышат.
– Будем бить из всех орудий?
– Придется, Ксения Александровна, придется.
– Что вы там задумали, девушки?
– А мы скажем потом, – опередила я Ксению. – Половину. Может быть. Какие у нас планы?
– В детдоме мы были на днях, там все неплохо, ограничимся от тебя приветом? А сами в больницу?
– Хорошо.
Посадили ректора вперед, пусть больше смотрит.
– Ксения Александровна, а сотовый у вас есть? Посмотрю, что в кинотеатрах.
– Держи, не сильно зверствуй.
– Как можно, как можно, ну что вы.
За год я отстала и нашла в ретро-фильмах «Звездные войны». Ну, кому ретро, кому фантастика, а кому и неплохо.
Максим Евгеньевич спустился ко мне бегом.
– Лера! Как ты изменилась. Совсем взрослая!
– Разнообразие жизни.
– Ну да. И у нас.
– Познакомьтесь, пожалуйста, это мой доктор, лечил переломы, с Ксенией Александровной вы знакомы, она руководитель клиники «Парацельс», там и доктор Андрей принимает. А господин Рональд мой родственник и ректор Академии, где я начну учиться.
– Тоже на доктора?
– Нет, Максим Евгеньевич, не получается на доктора, другие проблемы появились. А вы сохранили амулет?
– Лер, всегда со мной.
– Давайте посмотрю, может, что подправить нужно.
Амулет почти разряжен, что и понятно. Я заряжала его из накопителя, медленно, и слушала доктора. Дочь свою он все-таки водит в спортзал, и сам в эти же дни занимается, только Иван, оказывается, уволился. Но ему очень нравится, и дочь втянулась.
Я смотрела на него и улыбалась. Он сохранил свой заряд, и здоровье у самого гораздо лучше, это видно. Попрощались тепло.
– Лера, забегай, мне это важно.
– Мне тоже, Евгений Максимович. До свидания.
Доктор натянул свою шапочку, как каску, и пошел в бой. Очень трогательный. В машине ректор спросил:
– Лера, а он тебе кто? Ты достаточно откровенна с ним.
– Мы познакомились сразу все с этим доктором: Ксения Александровна, магистр Андрис и я. Магистр его полечил, и доктор принял ситуацию, понял, что чудеса есть, но обоснованные знаниями, а мир очень большой и разный, и возможности его самые фантастические. Простой доктор из ограниченного технического мира допустил мысль, что знакомое ему с института учение не обязательно есть истина в последней инстанции.