Не я первый, не я последний пришёл к такому выводу (вывод для тех, кто верит в то, что после смерти ничего нет), только этот вывод важно правильно понять. Смысл жизни — прожить её в своё удовольствие, ничего особенного, так думают многие, но понимают это обычно совсем иначе. „А как же дети, продолжение рода, забота о ближнем, уважение, добрые дела, положение в обществе, мнение о тебе окружающих, и что ты после себя оставишь?“ — Так скажет почти каждый порядочный человек, и с ним я тоже полностью согласен. Дело в том, что всё оно делается тоже в своё удовольствие, хотя не так явно. Продумай это, и ты к этому придёшь. Дети — это чаще всего лишние проблемы, заботы и нервы. Но человек без детей обычно более несчастный, чем родитель, воспитывающий семью, хотя на первый взгляд это бывает незаметно. Или, например, пожилая бабушка, которая думает только о своих детях и делает всё для них. А ведь она делает это для себя. Это и есть смысл её жизни, может даже счастье.
Для большинства людей выучиться, жениться, устроиться в жизни и растить детей — лучший вариант, и для них это главное. Обычно это люди, принимающие всё как есть, они не думают о том что хорошо, а что плохо и верят в общепринятое. На себя и свою среду эти люди, не все, конечно, но очень многие из них, не могут смотреть со стороны. Все чужие кажутся странными; поступки, которые бы не совершили они сами, но совершил кто-то другой — идиотскими; те, кто думает иначе — ненормальными. Остальная часть — совсем другое дело, некоторые из них по натуре ближе к нам, протам, чем к людям. Я не разделяю человечество на две части, чёткой границы между этим всем нет, но всё-таки…
…Было интересно задавать им такой простой вопрос: насколько плохо убивать? Почти для всех это было самым страшным преступлением. Я, чисто для прикола, решил доказать им обратное, причём хорошо доказывал, приводил примеры и т. д. Я считаю, что даже доказал, хотя с таким же успехом мог доказать и обратное. Когда у него (или неё) заканчивались слова и моя правота становилась очевидной, человек начинал злиться, ещё сильнее убеждался в своём и, в общем, потом считал меня полным извергом».
— Как же ты объяснял, и кому, что в убийстве лично для себя ты не видишь ничего плохого? — спросил Дэвид, прочитав когда-то это место в книге, — объясни и мне.
— Хорошо. Только это проще, чем кажется. Самый простой способ: я — человек без принципов, при убийстве никаких чувств не испытываю, ничего плохого лично мне от этого нет (если я знаю, что это безнаказанно). Убиваю тогда, когда есть выгода и даже радуюсь, как если бы снёс старый ненужный сарай. Звучит ужасно, да? Обычно люди в таких случаях противопоставляют мне то, что зло обернётся против меня. Это чушь. Одна пожилая женщина однажды мне очень хорошо сказала: «Мой муж никогда не возвращался из командировки не вовремя, и мы прожили долго и счастливо».
— Да, Чип, таким образом никому не докажешь, что в убийстве нет ничего плохого.
— Я и сам портив этого, потому что убивая, ты меняешься сам, обязательно меняешься. Но если ввязаться в спор, то выступать портив этого действительно очень сложно. В спецназе, у рипстеров и у людей есть специальные программы, созданные психологами, после которых солдаты будут не задумываясь убивать по приказу. Да и с чего ты взял, что я считаю, что убивать хорошо? Это плохо, потому что тогда могут убить и тебя, а жизнь — самое главное. Так что с законом я полностью согласен, пусть его выполняют, соблюдают… а всё-таки в основном не закон сдерживает людей, а мораль, и в основном — народная нравственность.
— Как ты думаешь, что будет, если разрешить убийство?
— Перестройка общества. Были же времена, когда люди жили без законов? Была кровная месть, и именно принципы мешали убивать, а именно закон и убирает эти принципы. Думаю, если отменить законы, появится очень много людей, которые будут убивать для развлечения. Пройдёт немного времени и это затихнет, люди будут жить при близком к первобытному устройстве общества. Но и не всё дело в законе. Например в древности, в некоторых великих государствах казнили за воровство, даже если сорвёшь кисть винограда у соседа. А воров особо и не уменьшилось. То, что правитель считал воровство худшим преступлением, народ особо не волновало. Просто воровать стали осторожнее, воры становились осторожнее, их труднее стало ловить.
— Виноград сорвал, типа человеку голову отрубил? Да, этого люди не примут.
— Что-то в этом роде… А животные вообще без законов живут, здесь биология… То, что мы называем моральными ценностями — это такая же биология, только более сложная.
— Вот ты говоришь, что запрет убийства — это закон правильный, хотя тебе лучше, чтобы тебя он не касался. Кто-то убивает — его садят, ты убиваешь — тебе ничего. А что, вот у людей закон насчёт убийства животных тоже неправильный? Ведь что людям оттого, что ты в лесу зверски убиваешь птичек, зверей? Зачем, например, спасать редкие виды животных, которые уже ни на что не влияют и только мешают фермерам?
— Просто всем людям это очень сильно не нравится, — ответил Чип. Помолчав, он продолжил говорить на немного другую тему. — Очень многие моральные ценности для тех, кто их соблюдает, никакой выгоды, даже в виде морального удовлетворения, не представляют. Но они, да и вообще вся нравственность, необходимы для общества. Зато каждому человеку в отдельности они только вредят. Какой бы тебе пример привести… Вот крысы, например, идут толпой на какую-то опасность, и обычно те, которые впереди, обязательно погибают, но ведь кто-то же должен быть первым? Если бы все крысы думали как пристроиться где-то сзади, то крысиная толпа не сдвинулась бы с места. Но всё равно живыми остаются те, которые наплевали на всех и пристроились сзади, и не полезли вперёд.
Как это ни странно, но большинство военных побед, героических подвигов и самопожертвований во благо народа сделано руками дураков, погибших, и не получивших ничего, поддавшись тому же инстинкту, что и идущая впереди крыса. Значит, дураки нужны. Значит, нужно продолжать проповедовать моральные ценности, пусть даже все они будут полным дерьмом!
Потом Дэвид остался один. Чип и Амета надолго пропали в странствиях и один чёрт знает, где их носило. Наверное, они были не на Земле. Несколько лет Дэвид жил в степи сам, много думал, перечитал много книг. Только иногда какой-то знакомый заходил к нему. Чип с самого начала познакомил его с местными, и с тех пор Дэйв хорошо знал почти всех в округе, хотя в основном бывал один. Иногда находилась какая-то работа, обычно проект на несколько месяцев, где он участвовал помощником у какого-то прота.
За эти годы Дэвид очень много передумал. «Зачем живут люди? Они не знают того, чего хотят. Чип считает, что это всё биология. Смысл жизни — прожить её в своё удовольствие? Эта тема не актуальна. Может, я другой? Люди не свободны в жизни, а протоссы свободны. Люди тоже свободны, но они этого не знают. Свобода — это от ума. Муравей с рождения должен жить в муравейнике, работать на него по специализации, а иначе нельзя; пчела аналогично. Волк всегда будет в стае, но это уже не совсем так, бывают же волки-одиночки. Исследования учёных показали, что клетки их мозга более развиты. То же — касты в древнем мире, крепостное право. Может, большинство протов тоже живёт не по особенному? Но ведь не может каждый жить особо, потому что тогда это уже не будет особо. Почему учёные всегда в действиях любых животных видят определённый смысл? Почему рыба плывёт сюда, а не туда? Подсознательно они убеждены в своём превосходстве? Не думаю. Тогда почему люди делают столько тупых вещей и какой в них биологический смысл?»
Так он прожил в степи пять лет.
«А я уже пять лет как живу здесь, почему меня вдруг потянуло на Родину, в Канаду, только сейчас? Нет, теперь моя Родина здесь. Что-то выпить захотелось… Вот завтра вернётся Чип, тогда и погуляем! Потом, наверное, я на несколько месяцев поеду к себе в свой город».