Уже совсем стемнело. Продолжали раздаваться раскаты грома, и Саймону стало казаться, что в этом есть своя музыка. Образы в его голове проплывали в том же темпе - стаи карликовых душ, нерожденных водных малюток, миграции миниатюрных русалок. Труба, тянувшаяся из будки к цистерне, превратилась в его воображении в исполинскую пуповину или канал для чудовищных, с невероятным количеством потомства родов. Сидя прямо под ней, не в состоянии шевельнуться, он со всевозрастающим удовольствием следил за энергичными гибкими существами с девичьим туловищем, в которых было намного больше человеческого, нежели в проплывавших в его голове призраках. Сейчас они уже больше походили на русалок, чем на головастиков,радостно улыбающиеся, с околдовывающе длинными, как у сирен, развевающимися в потоке волосами. В овальных, с пухлыми щечками личиках он снова обнаружил удивительное сходство с чертами Грушеньки Стульниковой-Гуревич - совсем еще молоденькой девушки русских степей с молочно-белой кожей, горделивым взглядом и манерой держаться, вызывающими волнение и восхищение...
- И вот для меня это превратилось в огромную проблему, словно издалека, донесся до него голос Василия. - Я вижу в своей работе чисто научное исследование, игру разума. Лев видит деньги, Иван - мифические зубы дракона, мясо для его политических пушек, Михаил видит неисповедавшиеся души, Грушенька видит - кто знает? - сумасшествие. В самом деле, это одна большая проблема.
И вновь, на этот раз с оглушительным треском, прогремел гром. Дверь будки распахнулась. В проеме стоял Иван-Бомбардир.
- Василий! - проревел он. - Ты знаешь, что делает сейчас этот идиот?
На мгновение Саймону показалось, что тот имеет в виду Бога.
Но как только отголосок грома вместе с примешавшимися к нему словами Ивана затих, Саймон наконец услышал другой звук, становившийся все громче и громче.
В тот же миг Василий очутился на ногах.
- Орган! - закричал он. - Михаил играет Музыку Смерча! Мы должны остановить его! - И прежде чем исчезнуть в будке вслед за Иваном, он в последний раз припал к своей бутылке.
Тяжелая труба, под которой, касаясь ее макушкой, сидел Саймон, раскачивалась под порывами ветра все больше, швыряя его из стороны в сторону вместе со стульчиком. Напрягая зрение, он посмотрел на запад и нашел то, что искал: к ним приближался, отмечая свой путь сорванными крышами, черный, крутящийся волчком вихрь.
Стульчик под ним сломался. Спотыкаясь, он побежал к двери будки и принялся дергать ее, но все было бесполезно. Он рухнул плашмя на крышу, царапая и срывая покрытие из просмоленной бумаги.
Надвигался непонятный, все усиливающийся рев. Крышу цистерны сорвало ветром, и она, подобно летающей тарелке, закружила в воздухе, Мгновенно, как огромный шланг, в цистерну вонзился смерч. Саймон почувствовал, что скользит по крыше, потом - как поднимаются вверх его ноги. Внезапно он оказался прямо перед низким, окружавшим крышу по периметру портиком; в ту же секунду ветер отпустил его, и ноги снова коснулись просмоленной бумаги.
Едва передвигая занемевшие ступни и пошатываясь из стороны в сторону, Саймон добрел до покосившейся будки. Плюшевое кресло стояло на том же месте, но бледного мужчины в нем не было. Ширма упала вместе со всем карнизом, открыв взору ванну еще более древнюю, чем ванна Саймона. И в этой лоханке, прямо возле окна, сидела Грушенька, Вспышки молний озаряли ее лицо: подбородок касался воды, взгляд был спокоен и безмятежен, рот ее то открывался, то закрывался.
Неожиданно для себя Саймон осознал, что пытается взять эту облаченную в черное фигуру на руки. Напрягая все мускулы, он поднял ее из ванны и, шлепая ногами по полу, мокрый, начал то ли спускаться, то ли соскальзывать вместе с ней по ступенькам.
Вдруг, тяжело дыша, весь взъерошенный, он остановился на верхней площадке. Его внимание было приковано к происходившей внизу, в высокой двухъярусной гостиной, сцене. В дальнем конце помещения, подобно гигантской летучей мыши, на цоколе портика черно-золотого храма к пульту огромного органа приник одетый во все темное человек. В центре зала, подняв над собой круглый кожаный чемоданчик, стоял Иван.
Михаил резко обернулся и тут же отскочил в сторону. Снаряд с грохотом врезался в орган. Михаил поднялся на ноги, срывая что-то с шеи. Иван с ревом прыгнул на него. Михаил нанес ему сокрушительный удар кулаком в челюсть. Бомбардир рухнул на пол и более уже не поднимался. Тогда Михаил разжал пальцы - на его ладони лежало распятие - и заиграл снова.
Дико вскрикнув, Саймон попытался сделать шаг, чтобы бежать, но споткнулся о мокрые одеяния Грущеньки и полетел головой вниз по ступенькам.
Когда он пришел в себя, дом был пуст, исчез и передвижной фургон Стульниковых. У входной двери его встретил молодой человек с ничего не выражающим, как у игрока в покер, лицом, представившийся агентом ФБР. Саймон проводил его внутрь и показал круглый чемоданчик Ивана, которым тот запустил в орган. На поверку оказалось, что в нем лежит обыкновенный шар для игры в кегли.
Молодой джентльмен с тем же непроницаемым выражением выслушал рассказ Саймона, горячо поблагодарил его и выпроводил вон.
Стульниковы-Гуревичи никогда больше не появлялись в городе, хотя нельзя сказать, что они пропали, не оставив ни единого следа. На следующий день в вечерней газете Саймон обнаружил приводимую ниже заметку, первую из того большого количества газетных вырезок, которые он с жадностью собирал в альбом на протяжении последующих месяцев:
"Дождь с русалками - всего лишь мистификация.
Свидетельство ученого.
Милфорд, Пенсильвания.
"Дождь с русалками", о котором здесь идет речь, является всего лишь результатом обмана, как заявляет выдающийся европейский биолог. Василий Стульников-Гуревич, бывший профессор генетики Пиркского университета в Латвии, совершающий поездку по нашей стране, пояснил, что миниатюрные "русалки" являются головастиками-альбиносами, ради забавы разбросанными по округе школьниками.
К этому своему высказыванию профессор добавляет: "Однако мне хотелось бы знать, где они их взяли. Совершенно очевидна мутация, вызванная, вероятно, радиоактивными осадками".
Д-р Стульников организовал собственную группу, которая провела короткие, но интенсивные поиски этих неизвестных созданий. Его очаровательная молчаливая сестра, Грушенька Стульникова, в причудливом латышском купальном костюме исследовала отмели Дэлавера.
Собрав как можно больше экземпляров, профессор и его ассистенты продолжили путешествие в своем необычном домике-автомобиле. По словам д-ра Стульникова, он намеревается создать биологический исследовательский центр "на спокойном и мирном Западном побережье".