Шоссе впереди раздваивалось, мы свернули налево. Через несколько секунд Мелани сбавила скорость, так как грунтовая дорога, вся в кочках и выбоинах, извиваясь, резко пошла вверх на холм.
– Теперь уже недалеко, не более полумили, – пояснила Мелани.
– Полмили за полмиллиона! А как сестричка относится к такой идее?
– Ее прямо наизнанку выворачивает от одной мысли об этом! – усмехнулась моя попутчица. – Она считает, что клан Ригби имеет божественное, неотъемлемое право на свои богатства, нажитые неправедным путем.
Машина сделала еще один крутой поворот, проползла по узенькой дорожке пару сотен ярдов и остановилась. В свете фар двухэтажный фасад дома казался огромным.
– Так это и есть маленькая бревенчатая хижина? – пробурчал я.
– Бродерик любит принимать здесь гостей, – небрежно заметила Мелани. – Видимо, поначалу этот дом предназначался для любовных оргий, но сестричка их не допустила. На первом этаже большая гостиная и кухня. А наверху шесть спален и две ванные комнаты. Весь дом изнутри отделан деревом. Даже люстры он заказал из колес старых каретных экипажей и подвесил их на железных цепях. Но поскольку они весят по три сотни фунтов каждая, ему пришлось укреплять потолок. Не поверите, но мы здесь провели наш медовый месяц. Кажется, Бродерик пытался претворить в жизнь свою мечту об оргиях, когда трахал меня здесь на ковре из звериных шкур, при свете всех люстр. Я чувствовала себя как звезда порнофильма!
Мелани выключила мотор и фары. Внезапная полная темнота действовала на нервы.
– Я забыла захватить с собой фонарик, поэтому в дом придется пробираться на ощупь, – заметила она.
– Может, на ощупь доберемся до ковра из звериных шкур и устроим оргию без сияющих люстр? – предложил я.
– Чтобы Бродерик застал нас за пять секунд до экстаза? – усмехнулась Мелани. – Вы, Бойд, всего лишь добрый и верный друг, который приехал со мной, чтобы предотвратить возможное насилие со стороны мужа, и не забывайте об этом.
Мы вышли из машины и медленно зашагали к дому. Мелани бывала здесь раньше, поэтому знала, что на крыльцо ведут три ступеньки, а я в этом убедился, только больно ударившись ногой о первую же из них. Когда я присоединился к моей спутнице на крыльце, она все еще разыскивала ключи, а потом стала нащупывать замочную скважину. Наконец дверь открылась, но внутри дома оказалось еще темнее, чем снаружи. Мелани решительно прошла вперед, и через пару секунд раздался щелчок выключателя.
– Черт возьми, нет света! – воскликнула она.
– Можно организовать оргию в темноте. Бродерик ничего не увидит, даже если войдет за пять секунд до экстаза.
– Возможно, выключатель испортился? Попробую включить настольную лампу.
В руке Мелани вспыхнул огонек, и я понял, что она воспользовалась зажигалкой.
– Ждите меня здесь, – скомандовала она.
– Хорошо, – согласился я, потирая ушибленную ногу.
Колеблющийся огонек проплыл в глубь комнаты, и я услышал еще один щелчок.
– Настольная лампа тоже не работает, – сообщила Мелани. – Может быть… О-о-о!
– Что случилось?
– На меня что-то капнуло, – ответила она. – Неужели этот идиот забыл выключить кран в ванной, когда был здесь в последний раз!
– А не отключил ли он свет в доме, когда был здесь в последний раз? – предположил я.
– Вполне возможно, – согласилась Мелани. – Ой! Опять что-то капнуло.
– Где здесь у вас распределительный щит? – решительно спросил я.
– Где-то с задней стороны дома.
Мерцающий огонек приблизился ко мне и погас.
– Возьмите ее с собой, – предложила Мелани, вкладывая мне в руку зажигалку. – Я подожду здесь.
– Если не вернусь, можете потратить причитающиеся мне двести долларов на сооружение статуи где-нибудь на Саблайм-Пойнт, на долгую и добрую память.
– За эти деньги статуя получится невелика, – пошутила в ответ Мелани. – Дюймов восемь в длину и два в поперечнике, но зато эта штука будет стоять вечно.
Ночь показалась не такой уж черной, когда я пробирался вдоль дома. Глаза привыкли к темноте, громада дома выделялась на фоне окружающего пейзажа. Я достиг наконец стены здания и щелкнул зажигалкой, которую мне дала Мелани. На распределительном щите все пробки оказались на месте, но кто-то отключил главный рубильник. С уверенностью прирожденного техника я включил его, и тут же весь дом засиял, как гигантская неоновая реклама. Откуда-то из глубины помещения послышался жуткий визг Мелани, а затем она стала вопить не переставая.
Бегом обогнув дом, я оказался в гигантской гостиной. Мелани стояла в центре, крепко зажмурив глаза, и орала во всю силу легких. Ее шелковая блузка на груди была покрыта крупными влажными пятнами. Меня удивил их бурый цвет. Пока я стоял, широко разинув рот, раздался тихий хлюпающий звук и крупная красно-коричневая капля упала у ног Мелани. Я инстинктивно взглянул вверх и тут же пожалел об этом. Как упоминала Мелани, люстры были сделаны из старых каретных колес, подвешенных к потолку на тяжелых железных цепях. На одной из них, прямо над головой Мелани, горела только пара лампочек. Остальные были скрыты под телом, лежавшим поперек колеса, накреняя его на одну сторону. Это был крупный мужчина, его глаза на обращенном вниз лице были широко раскрыты, но явно ничего не видели. Как раз в этот момент еще одна крупная капля крови упала из широкого разреза на его горле на пол. Мелани замолчала, и наступила почти невыносимая тишина. Открыв глаза, она уставилась на меня.