Зато на следующий день из окна бальной залы Кристина увидела невысокую фигуру в черном котелке со складной лестницей через плечо, и у нее в душе отчего-то вспыхнула надежда. Чумазый трубочист стоял во дворе замка, задрав голову вверх, и разглядывал верхние этажи. Увидел девушку, просиял и отсалютовал ей длинной щеткой в густой черной саже.
С трубой большого камина он справился за каких-то полчаса, а потом до самого часа разводных мостов сидел рядом с Кристиной на подоконнике.
Быть может, в прошлый раз Кристина слышала и видела только то, что хотела слышать и видеть. А, быть может, она просто повзрослела. Но в этот раз девушка заметила, что трубочист гораздо старше ее отца: под потертым котелком скрываются пепельные волосы, а руки, сжимающие длинную щетку, узловатые, сухие и в темных пятнышках.
Да и истории трубочиста больше не походили на сказку. Бесцветным глуховатым голосом он неторопливо рассказывал ей о портовых побирушках и странствующих лицедеях, о кровопролитных войнах и жестоких восстаниях, о мудрых правителях и бесстрашных моряках-первопроходцах, о лицемерных священниках и жадных коммивояжерах, о голоде и лишениях, о засухах и наводнениях, о поддержке и благородстве, о жадности и подлости, о фейерверках и базарах, храмах и трущобах... О жизни Застеколья. Далеко не всегда красивой и беспечной, часто суровой и несправедливой. Но зато - настоящей.
Как не хотела Кристина в этот раз отпускать трубочиста!
- Останься в замке, пожалуйста! - попросила она.
- Нет, - покачал головой трубочист. - Я пока еще не так стар, чтобы осесть на одном месте. Да и, честно тебе сказать, если бы я и решил бросить свое дело, то выбрал бы угол получше, чем этот замок. Слишком уж он... - Тут трубочист замялся, безуспешно пытаясь подобрать подходящее слово.
- А ты представь себе, каково мне здесь, - внезапно всхлипнула Кристина. - Я ничего не могу, и все так плохо! Нянюшка болеет, Ханна куда-то пропала, отец пьет, мамы нету. И даже кукушка умерла.
Седой трубочист осторожно погладил расстроенную девушку по голове.
- Я буду тебя навещать, - пообещал он. - Пойдем, проводи меня.
Уже через четверть часа Кристина грустно смотрела, как стражник пристально изучал документы трубочиста, и в душе у нее становилось пусто.
Голос трубочиста вывел ее из печальной задумчивости:
- Кристина, скажи мне, почему ты хочешь уйти?
Девушка собралась было снова повторить про больную нянюшку, пьяного отца, пропавшую служанку, ненавистную свадьбу и мертвую кукушку. Но вместо этого просто сказала:
- Мне здесь очень плохо. А изменить что-либо не в моих силах. Потому я и хочу от всего этого убежать.
Трубочист взял бумагу, которую вернул ему стражник, засунул в карман грязно-черного сюртука и таинственным шепотом, будто поверяя Кристине страшный секрет, сообщил:
- Если сквозь стену не пройти, то надо или разрушить ее, или порубить в ней дверь. Только для этого требуется много сил.
- Вы не понимаете - я не могу пройти сквозь эту стену, потому что я в родстве с хозяином замка, - жалобно протянула Кристина и зло стукнула кулачком по стеклу.
Трубочист задумчиво посмотрел на девушку, поправил на плече лесенку, потом кивнул Кристине на прощание и шагнул через стеклянную дверь, едва слышно пробурчав:
- Разрушать стены, которые мы строим себе сами, сложнее всего...
* * *
До свадьбы оставалась всего неделя, когда неожиданно нашлась пропавшая больше месяца назад Ханна. Рано поутру Кристина бродила вдоль стены, разглядывая просыпающееся поле, и размышляла над прощальными словами трубочиста, как вдруг услышала плач, такой горький, что все собственные беды вмиг показались ей мелочью.
Раздвинув тяжелые ветви деревьев, Кристина увидела Ханну. Служанка изо всех сил колотила кулаками по равнодушной прозрачной стене и выкрикивала сквозь истошный плач отчаянные проклятья.
- Ханна, Ханночка, что такое? Что случилось? - кинулась к ней Кристина.
Служанка затравленно обернулась.
- Отпустите меня! Ну, пожалуйста, отпустите!
"Да если бы я могла", - грустно подумала Кристина. Она обняла служанку за плечи и повела к замку. Там отыскала темный закуток недалеко от кухни, напоила Ханну водой, дождалась, пока она немного успокоится, и стала осторожно выспрашивать, что же произошло.