— Информация? — я усмехнулся, вспоминая свою тетрадь с почти полным гайдом[1] по этому миру. — И что за информацию ты можешь мне предложить?
— Да много всего! — обнадёжил гном и раскинул руки в разные стороны. — Весь континент в свои годы объездил! Столько всего повидал, что слушать устанешь! Поверь мне!
— Вот именно, что в свои годы… — Я покрутил головой. — А это когда было–то? Сколько ты уже тут в лесу сидишь? Всё же могло поменяться тысячу раз! Да и информация — это полезная вещь, но у меня есть целая энциклопедия по этому миру. Так что…
— Где? — спросил гном и недоверчиво осмотрел мой костюм. — Карманов нет, как и рюкзака. Неужели у тебя тоже пространственное кольцо есть?!
Услышанное произвело на меня впечатление. Пространственное кольцо? Что–то очень интересное…
— Что за кольцо? — спросил я, стараясь не проявлять явного любопытства. — Можешь показать?
— Показать не могу! — отрезал гном, дёрнувшись, словно я спросил о чём–то очень личном. — Зато могу рассказать, пойдёт?
Я едва остановил себя от того, чтобы согласиться на предложение. Уж слишком заманчивое название у этой штуковины. Но сложить дважды два было несложно. Раз он упомянул об этом кольце именно в подобном контексте, значит, оно точно как–то связано с хранением вещей. И раз оно пространственное… Сложно представить такое в голове, но я догадывался о его свойствах…
— Да нет, я примерно понимаю, о чём ты. Пространственно хранилище, верно же?
По лицу гнома стало ясно, что попадание было точным, и я решил добить старого прощелыгу:
— Ладно, я придумал, что ты можешь мне дать за мой самоподжог. Первое, мне нужен кров и пропитание. Но не какое–нибудь пойло из стойла, а нормальная, питьевая вода с нормальным, жареным мясом. Второе, мне нужно какое–нибудь оружие. Что угодно сойдёт, хоть кинжал, главное не абы какой, а нормальный… металлический. Ну и третье…
— И третье, я научу тебя сражаться этим оружием. По рукам! — Гном плюнул себе на ладонь и, улыбнувшись от уха до уха, протянул мне её для рукопожатия.
Я с удивлением посмотрел на его ладонь, а затем на самого старика:
— Эээ, я вообще–то о другом хотел попросить…
— Ой, да сдалась тебе та хрень, которую ты придумал? Тебе ведь что важно? Выжить в этом мире, верно? А сражаться нужно уметь! Я ведь видел, в какую ты боевую стойку встал! Просто курам на смех! Да тебя даже заяц заборет! И это уж я не говорю про драконоборцев, которые могут одной рукой скалу пополам расколоть. Пользуйся моментом! Я, да будет тебе известно, когда–то был самым сильным гладиатором на арене Харуна!
— Про непревзойдённого и непобедимого я уже слышал… — пробубнил я себе под нос и вновь посмотрел на руку гнома. — Ну… чем чёрт не шутит? Предложение вроде хорошее…
С сомнением взглянув на старикашку, перепрыгивающего с одной ноги на другую в томительном ожидании, я махнул рукой.
— Ай, согласен!
Крепко пожав твёрдую и шершавую ладонь гнома, густо приправленную зелёными соплями, я убрал руку подальше от старика и сильно ею потряс, избавляясь от прилипшей гадости.
— Ну и мерзость… — прошептал я очень тихо, но гном услышал.
— Оболтус! — Олекх подошёл ко мне поближе и отвесил подзатыльник, причём такой, что у меня звёздочки перед глазами пролетели. — Показывай давай, как на солнце полыхаешь, чего стоишь без дела?
— Ты что творишь, старый? — я схватился за ушибленное место и отошёл от старика на пару метров. — Голову напекло?
— Ты как с учителем разговариваешь?! — взревел гном и попытался кинуть в меня какой–то палкой.
Еле увернувшись от летящего произвольной траекторией снаряда, я отбежал ещё на пару метров от бешеного гнома и встал прямо рядом с кромкой леса. Солнечный свет был от меня всего в паре сантиметров. Поняв, что с этим стариком каши не сваришь, я собрался с духом и посмотрел на гнома, который уже искал новый снаряд. Набрав полную грудь воздуха и приставив два пальца ко рту, я окликнул гнома громким свистом. Дёрнувшись, Олекх посмотрел на меня и замер, ожидая увидеть чудо. Я же зажмурился и, сняв с руки перчатку, вытянул кисть на свет. В эту же секунду мою ладонь обдало ярким пламенем. Закричав, я отскочил подальше от поляны и принялся махать рукой как полоумный под ошарашенным взглядом старого гнома.
— Вот же хрень! Вот же хрень! — кричал я, попутно дуя на свою обугленную ладонь. — Чёрт, чёрт, чёрт!
Боль была адски невыносимой, и мне даже не хотелось думать почему. Лишь спустя где–то двадцать секунд, растянувшихся для меня вечностью, моя кисть перестала зудеть и чёрная корка с неё спала на землю. Встряхнув рукой, я осмотрел ладонь. Она выглядела совершенно новой, и даже старые мозоли, которые остались у меня после походов в зал, вдруг исчезли. Кожа была идеально гладкой и чистой, словно я этой рукой никогда ничего тяжелее ручки и не поднимал.