— Мне надо пройти туда! — Кто-то тронул Веру за локоть, и она вздрогнула.
Перед нею стоял человек лет двадцати трех, двадцати четырех, в ватнике, в обшарпанной кубанке, из-под которой выбивались темно-русые волосы. Его небритое лицо улыбалось. Обыкновенное лицо и человек обыкновенный, подумала Вера. Армейский старый ватник... В таких ходят теперь многие мужчины. Вера смотрела на него, не понимая, чего он хочет.
— Мне надо пройти,— повторил парень,— Вы, товарищ Корзун, не очень переживайте. — Он кивнул в сторону телеги.— Это только цветочки...
— Откуда вы знаете мою фамилию?
— Длинная песня! Слыхал от Нины Политыко.— И он в упор посмотрел на нее, должно быть, для того, чтобы убедиться, какое впечатление произведут его слова. — Дайте жестянку.
Вера, все еще мало что соображая, достала из кармана жетон, парень взял его и уверенно направился к солдатам. Только после того как парень отошел на шаг или два, она спохватилась. А что, если это провокация? Что, если этот человек подослан полицией? Рано или поздно полиция неизбежно заинтересуется, почему срываются работы, кто принес сводки. Маша выдержала и промолчала. А выдержит ли она, Вера, если ее начнут пытать? Не сломят ли духовные силы те физические страдания, через которые ей, может быть, придется пройти? Вера попыталась представить себя на месте этой бледнолицей женщины, этой случайной жертвы. Прислушалась к собственным чувствам и пришла к убеждению, что выдержит испытания, которые ей пошлет жизнь, не пошатнувшись. И при мысли об этом к ней вернулось спокойствие, и она начала думать обо всем, что только что произошло на ее глазах, с хладнокровной ясностью.
Незадолго до конца смены парень в ватнике опять заглянул к ней. Возвращая жетон, он спросил:
— У вас много таких «липовых» рабочих?
— Когда как. Сегодня шесть.
Он помолчал, что-то обдумывая.
— А если нам понадобится пройти втроем, вчетвером?
Вера пожала плечами.
— Количество жетонов почти стабильное. Мне вечером говорят, кто не придет. Но бывает, что не являются на работу и без предупреждения.
— Знаете что... с завтрашнего дня измените систему... Выбирайте один-два номера и докладывайте администрации. Надо полагать, что те, кто не предупреждает вас, не являются по каким-то причинам. Так будет меньше подозрений. Словом, сделайте так, чтобы я ежедневно мог бывать здесь.
— Приходите после полудня. Больше шансов.
— Хорошо. Бывайте здоровы!
И он вышел из проходной будки, засунув руки в рукава ватника, немного прихрамывая на левую ногу. Дверь осталась полуоткрытой, и Вера смотрела ему вслед. На снегу от его фигуры ложилась синяя тень. Вечерело. Крепчал мороз.
Потом прогудела сирена, и женщины начали сдавать жетоны. Последней подошла тетя Феня. Она сказала, что будет ждать Веру. Вера подсчитала номерки, закрыла на замок ящик и отнесла его в контору. Инженер Трусевич принял ящик молча. В остром его лице, в косо поставленных глазах сквозило беспокойство. Видно, у инженера были неприятности.
— Послушайте...— вдруг сказал Трусевич, когда Вера собралась идти.— Я не знаю, кто вы, однако вижу, что вы интеллигентная женщина... Ну, посоветуйте, как быть... Они не понимают, что если мы все хорошо будем работать, пустим завод, то польза от этого будет только нам. А так... его вывезут в Германию. Это факт! И если кто-нибудь из них верит, что новый порядок — явление временное, то только честной работой мы можем сохранить завод для бывших хозяев. Ну, как им это объяснить?
Удивительный это был разговор. Но тут Вера была настороже. Она сказала:
— Не знаю, господин Трусевич, что вам и посоветовать. Я женщина, и меня больше интересует, не подешевело ли молоко...
И — вышла из конторы.
Что это — вызов на откровенность? Ловушка?
— Жаль Машу,— сказала тетя Феня, идя рядом с нею,— все мужа ждала. Горевала. Они месяца два как сошлись...— Помолчала немного и вдруг стиснула своей большой рукой Верин локоть.— А ты не сомневайся, бумажки приноси, мы без них теперь не можем. И, если что еще надо — скажи. Ух, дьяволы! — Она остановилась и погрозила кулаком в синий сумрак надвигающегося вечера.— Господа выискались, сволочи! Но не надолго это!
Двери открыл Кравченко. В столовой было накурено, за столом сидел какой-то мужчина.
— Вера Васильевна,— извиняющимся тоном заговорил Кравченко.— Я виноват, что не предупредил вас. Вот — Васька...
— Ничего, все обошлось,— сказал Васька, и Вера узнала его. Это был тот самый парень в ватнике и кубанке, который сегодня приходил на комбинат.
XII