— Вперед, Ежик! Мы не можем заниматься этим весь день. Здесь холодно. Давай скорее укроемся от ветра.
— Сейчас, сейчас… — бормотала она, натягивая перчатки.
Да, ее отношения с Ричардом, несомненно, изменились, как будто недавние поцелуи растопили тот лед, который замораживал их отношения, и теперь они снова могли дышать и более откровенно разговаривать, не относясь болезненно к каждому нюансу. В каком-то смысле молодые люди снова стали друзьями. А в каком-то — наоборот, отдалились.
Линда дернула ремни, впившиеся в ее бедра и пах, думая о том, что неуместно смутилась, когда Ричард застегивал на ней пряжку, хотя его движения были чисто механическими. Его руки касались ее интимных мест, он поворачивал свою подопечную и так и эдак, чтобы еще раз проверить крепления. Ричард явно привыкал к мысли, что в действительности его упрямая ученица не была столь недоступной, какой он ее рисовал в своем воображении.
— …Хорошо, — сказала Линда, глубоко вздохнув, — вот теперь рискну. — Она схватилась за веревку, взглянула Ричарду в глаза и неуверенно рассмеялась: — Не отпускай!
Тот выдержал ее взгляд:
— Прошу тебя, не смотри вниз!
Девушка вытянулась вдоль веревки.
— Но мне необходимо видеть, куда я спускаюсь.
— Нет. Совсем не обязательно. Лучше смотри на меня. Пусть работают твои ноги, а не глаза.
Линда сконцентрировалась на его лице. Постепенно уверенность Ричарда передавалась и ей, укрепляя дух до тех пор, пока не удалось пересилить себя.
Резиновые подошвы ее обуви, когда она выверяла каждый свой шаг, неуклюже скребли по вертикальным камням. Однако снаряжение крепко держало ее. Она немного ослабила веревку, чтобы чувствовать себя свободней.
Ветер свистел в ушах. Внезапно девушка вспомнила о том, что под ней простирается пустота, и о возможном долгом падении на землю, и о том, какими непрочными кажутся все эти веревки, поддерживающие ее…
Тут же до нее донесся голос Ричарда:
— Смотри на меня, Линда!
Она кивнула. Ее наставник твердо стоял на ногах.
— Ты можешь сделать это, не сомневайся! Это так же просто, как съесть кусок торта…
Линда схватилась за веревку, передвинувшись на дюйм ниже. Ричард усмехнулся:
— Согни колени, дорогуша. Ты слишком напряжена. И отклонись назад. Тебе нужно быть почти в горизонтальном положении.
Ей не оставалось ничего другого, как последовать советам Ричарда. Сердце, казалось, оборвалось в ее груди, когда веревка двинулась вместе с ней и она слегка оторвалась от поверхности скалы.
— Ух ты! Ничего себе! — выкрикнула Линда, пытаясь ногами нащупать хоть какую-нибудь опору.
— Молодец! — крикнул Ричард. — Здорово, не так ли?
Она вытянула шею в его сторону:
— Ты ненормальный!
— Попробуй еще раз, Линда. Отпусти побольше веревки.
— Это чересчур, чересчур…
— Весело? Свободно? Давай же, Линда, — уговаривал он девушку, — вспомни, как ты девочкой прыгала по детскому городку и твои косички смешно взмывали вверх. Попробуй вспорхнуть так снова.
Она бросила взгляд на землю, простирающуюся далеко внизу.
— Но мне больше нравится быть связанной с землей. Гравитация — мой друг.
— Ерунда! Гравитация — это кладбище наших крыльев. Ты должна раскачиваться на скале, как балетная танцовщица. И прекрати терять равновесие.
— Хорошо, так и быть… Я… я балетная танцовщица.
Она слегка покачнулась. Ступни ее ног немного сводило. В это время крупный осколок породы оторвался от скалы, заскользил прямо под подошвой и полетел вниз. Так могла полететь она сама, если бы не смотрела на Ричарда. Одно неверное движение — и ей никогда больше не суждено было бы увидеть своего любимого.
— Эй, Линда! Разве ты не та самая подружка невесты, которая хотела бросить вызов судьбе?
— Та, та, — с досадой процедила она, стискивая стучащие зубы.
Похоже, Ричард относился к тому типу безжалостных учителей, которые способны погружать своих подопечных в самые сложные и рискованные ситуации, предоставляя им выкручиваться из них самостоятельно. Иначе для чего ему пришло в голову оставить ее здесь, между скал, болтающейся наподобие паука на нитке и подбрасываемой порывами ледяного ветра.
— Я верю в тебя! — вновь прокричал Ричард.
— Веришь? Ха!.. Какая ерунда… Твоя вера не сделает за меня то, что сейчас нужно, — пробубнила она сквозь замерзшие губы, — мне необходимо сейчас больше, чем способна дать твоя вера.
Каждый ее нерв напрягся. Она знала, что рано или поздно нужно двигаться дальше.