— Каттер, уйди. — С нажимом произнесла я.
— Ты не права, Ксюар.
— Я не могу тебе это объяснить, но я права. Каттер… Кать… я тебя очень прошу! Просто уйди.
— Ты понимаешь, что наставница с тобой сделает? — растерянно проговорила она.
— Я понимаю. Я знаю. Каттер, это ничего. Просто дай нам уйти, пожалуйста! — она с сомнением смотрела на меня.
— Это ведь не твоя работа, — добавила я.
Каттер было тяжело принять решение. Наставница не ставила перед ней задачу выпить жизнь из Арины, а инициативу в таких вопросах мы обычно не проявляли. Она понимала, что в принципе именно это и должна сделать в данном случае, но не была готова брать на себя ответственность. Просто же пытаться меня удержать или тем более доставить к наставнице едва ли увенчалось бы успехом, и она это понимала. Наконец Каттер решилась.
— Я расскажу наставнице все, что видела, — предупредила она.
— Я понимаю. Спасибо, Кать. — Каттеремия отступила и исчезла, словно рассеялась пылью.
Я схватила Арину за руку и перенесла нас в нашу последнюю квартиру.
— Обошлось. — Выдохнула я. — Но больше никаких акций по возврату долгов, хотя бы в ближайшее время.
— Нельзя всю жизнь убегать. — Арина была на удивление спокойна.
— Мы и не будем. Мы обязательно найдем выход. Скорее всего просто действительно мы вызвали подозрение у той наставницы на набережной. Ариш, если бы было иначе, нас бы и здесь давно нашли. Нам просто не нужно возвращаться в те места, в которых мы засветились.
Арина задумчиво опустилась в кресло, я села на стул.
— Ксюша, ответь мне. Только честно. — Попросила она.
— Ну?
— О чем говорила эта… Катя? Что с тобой сделает твоя наставница? — я вздрогнула, но постаралась ответить как можно безразличнее.
— Накажет. Но это ничего, не страшно.
— Ты врешь.
— Вовсе нет.
— Ксюша! Что с тобой будет? — чеканя каждое слово, спросила она.
Я встала, подошла к окну.
— Я не знаю. — Затем посмотрела на нее и с внезапным порывом злости ударила по столу ладонью.
— Да не знаю я, что будет! Ничего хорошего не будет, да. Я же не раз пыталась что-то изменить. Но я бессильна перед наставницей. — Я нервно села обратно на стул, затем опять встала.
— Ты даже не можешь себе представить ее силу, мы, ученицы, владеем лишь мизерной долей этой силы. Я пыталась ее убеждать — и чувствовала, как она начинает убеждать меня. Тогда я попыталась покончить с собой. Сначала я отравилась. Страшные мучения — и нулевой результат. Ведь никто не собирался пить мою жизнь! Тогда я бросилась под поезд. Я надеялась на то, что у наставницы не останется выбора, кроме как выпить мою жизнь. Я до сих пор не понимаю, как я не сошла с ума от ужаса и боли! Меня разорвало колесами… я потом видела фотографии… Но я все чувствовала, каждую клетку тела, которое уже ничего не должно было чувствовать! — я задохнулась от этих воспоминаний и вцепилась пальцами в край стола. Через несколько секунд дыхание восстановилось, и я хрипло продолжила.
— Потом надо мной склонилась наставница, хотя кроме меня никто не мог ее видеть. Все померкло, а когда я очнулась, мое тело снова было собрано воедино, я была дома. И я поняла, что мне остается только плыть по течению. Что если я не смирюсь, однажды меня просто оставят гнить в гробу, так и не выпив мою жизнь.
Тогда я смирилась со своей работой, хотя часто просто не могла заставить себя выпивать жизнь из детей, из беременных женщин…. Установилось равновесие, которое хоть как-то, но всех устраивало. Я делала свою работу настолько, чтобы оставаться нужной. Я посещала институт, не видя в этом не малейшего смысла. Наставница решала мои проблемы с учебой, отбирала у меня спиртное и пыталась заставить жить так, как считает правильным она. Я не знаю, почему она от меня не избавилась. Возможно, просто не успела.
Шокированная и побледневшая Арина смотрела на меня, широко открыв глаза. По щекам у нее катились слезы.
— Мне не стоило тебе это рассказывать. — Сухо сказала я, поворачиваясь к окну.
— Зачем же ты меня спасла?!! Ксюша, зачем?
— А я не знаю. — Я уперлась лбом в холодное стекло и прикрыла глаза. — Я понятия не имею, зачем я это сделала. Ведь смелости у меня не прибавилось. Проще было получить очередную порцию пощечин за не выпитую у тебя жизнь, предоставив сделать это другой ученице или самой наставнице. Может быть, я бы даже избежала необходимости на это смотреть.