— Ксюша, я вовсе не хочу, что бы ты уходила. Переживаю и расстраиваюсь за тебя, а не злюсь. Мне очень больно от того, что я не могу быть рядом со своими родными, вдвойне больно от понимания, как они страдают, не имея понятия о том, где я и что со мной. Тяжело в этой новой жизни, к которой я так же не готова, как и ты. Но это все не значит, что я, в конечном счете, не довольна судьбой. Я вообще считаю, что, так или иначе, а вселенная справедливо и разумно устроена; раз так сложилась моя жизнь, значит, так оно и должно быть.
— Арина, посмотри на меня внимательнее. Смерть с суицидальными наклонностями: и ты допускаешь, что вселенная устроена справедливо и разумно? Ты не в себе. — Арина улыбнулась.
— Ты даже не представляешь, Ксюшка, какая ты чудесная.
— Не представляю, — зло согласилась я. — Твоей психике вредит тесное общение со мной, своего рода Стокгольмский синдром. Еще немного и ты рванешь откручивать голову Джуремии, потому что я бы точно открутила, если бы могла. Тьфу, дай я хоть морковь почищу, не все же тебе одной делать… — Арина протянула мне нож и пакет, я принялась мучить корнеплод.
— Не стану отрицать, что наша ситуация способствует сближению. И, наверное, мы бы действительно не стали подругами, если бы не обстоятельства. — Согласилась Арина.
— Но видишь ли Ксюш, дело не в том, что ты мне больше понравилась из-за этой ситуации. Из-за этой ситуации я просто вынуждена была тебя лучше узнать, и ты мне очень понравилась. До этого я видела, что тебе плохо и что ты не злая. Жалела, но вряд ли более. А теперь, когда я знаю о том, кто ты есть на самом деле… Мне страшно даже представлять себе то, с чем ты вынуждена жить. Я сомневаюсь, что на твоем месте я бы справилась лучше, хотя бы также. Ты сама не понимаешь, насколько ты на самом деле сильный, самоотверженный и добрый человек. Твой пример, кстати, очень меня поддерживает. Как мне злиться на свою судьбу, когда перед глазами твоя жизнь?
— Очень мило, но ты пока единственная, кто нашел причины меня уважать и заподозрил в доброте. Арина, ты переносишь на меня свой человеческий опыт. Ты видишь во мне человека, я благодарна за это, потому что я бы очень хотела быть человеком. Но на самом деле я не человек, мне дано одновременно и больше, и меньше.
— Какое самомнение, особенная ты наша, — ухмыльнулась она. — А если мне вдруг сейчас будут даны твоя сила и твои обязанности, перестану ли я быть человеком?
— Нет, конечно. Но это другое. Ты же родилась человеком, а меня создали смертью.
— Ты чувствуешь как человек и думаешь, как человек, Ксюш. Это единственное, что имеет значение.
— Скажи это моим жертвам. — Фыркнула я и, не давая ей ответить, добавила:
— Например, этой несчастной морковке, кажется, я ее качественно прикончила. Приниматься за вторую или они тебе все же нужны для салата? — Арина скептически оценила результат.
— У тебя руки не оттуда растут. Ты хоть что-то готовить умеешь?
— Бутерброды. С вареной колбасой, сыр ровно нарезать мне не удается. — Она рассмеялась.
— Не страшно, этому легко научиться.
— Арин…
— Что?
— Мне нужно устроиться на работу, я понимаю. Но…
— В чем проблема, Ксюшка? Не можешь, так посиди пока дома. Нам моего заработка на текущие расходы хватает, а больше чем на текущие твоего тоже не хватит. Так что это не принципиально. Будешь заниматься домом, все мне проще станет.
— Но я здесь такое устроила… Как мы расплатимся?
— Не так все и страшно. Телевизор был старый и маленький, зеркало тоже небольшое, стул попробуем починить. Окна и люстру ты, к счастью, пощадила. А так ты больше вещами швырялась, чем ломала.
— Прости меня…
— Что ты заладила одно и то же? Я тебя уже простила, понимаешь? Мы вместе все наладим, все будет хорошо.
— Я… — я опустила голову и сглотнула, — меня без сознания привезли в больницу, на улице подобрали…
Арина отложила поварешку и осторожно села напротив меня.
— Понятно. Что тебе сказали в больнице?
— Что вызовут полицию. Что если не буду вести себя смирно, свяжут и отправят в дурдом на уколы.
— Ты испугалась?
— Я бывала там не один раз, там тоже умирают. Я видела, как людей привязывают и как они мучаются от этих лекарств…
— Но ведь это делается не просто так, Ксюша. Эти люди больны, их приходится связывать и вводить лекарства.