Наутро рука отекла и на ней появился огромный синяк. За широким рукавом свитера было не видно, и два дня никто ничего не замечал, но боль от этого не проходила, становилось только хуже. На третий день я отчетливо почувствовала температуру, но по-прежнему боялась идти к врачу или говорить с наставницей. Я сидела за своим рабочим столом и пыталась заполнять базу данных, морщась от боли и головокружения, когда подошел Некруев.
— Когда закончишь с этим блоком данных? Мне он нужен к концу недели.
— Как получится. — Перед глазами все плыло.
— Ксения, работу нужно выполнять в срок. У тебя было достаточно времени.
— Как умею, так и делаю!
— Не разговаривай со мной в таком тоне! — я промолчала, невидяще глядя в экран.
— Почему такая задержка? Ты чем занималась? Отодвинься, я посмотрю, сколько уже сделано.
Рассерженный Некруев придвинулся к монитору, оттесняя меня в сторону. При этом он задел мою покалеченную руку.
От резкой боли я закричала, напугав его и выскочившую из соседней комнаты Набокову. Стиснув зубы и опустив голову на стол, я застонала от боли и усталости, здоровой рукой вцепившись в больную.
— Что случилось? — спросила Некруева Валентина Владимировна.
— Я тоже не знаю, — сказал он. — Ксения, что с тобой?
Я не отвечала.
— У тебя что-то с рукой? — Я кивнула.
— Что с ней случилось?
— Просто упала, — с трудом выдавила я.
— Давай посмотрю. Не бойся, я очень аккуратно. — Он легко преодолел мое вялое сопротивление.
— Мама дорогая. — Ахнула Набокова, увидев отек и синяк. Виктор Андреевич тем временем приложил ладонь к моему лбу.
— У нее высокая температура и рука явно сломана. Ксюша, а ты когда упала?
— Во вторник вечером…
— И к врачу не ходила? А тете сказала? Кому-нибудь вообще сказала? — допытывался Некруев.
Я только отрицательно качала головой.
— Понятно. — Он выпрямился. — Валя, я ее сейчас к врачу отвезу, потом посмотрю, как пойдет. Ты ее тете позвони и предупреди, дай номер моего телефона. И посмотри, что там с блоком данных, ей уже явно не до него будет. Где ее куртка? Давай, Ксюша, я помогу тебе одеться. Пойдем, пойдем, не протестуй. Тут ничего не поделать, тебе нужно к врачу.
Из травмпункта меня на скорой отправили в дежурную больницу из-за высокой температуры. Там было принято решение о госпитализации. На сломанную руку наложили гипс, вкололи обезболивающее и жаропонижающее, назначили курс антибиотиков и отправили спать. Через пару часов меня разбудила наставница.
— Пойдем в коридор. — Велела она.
— Пошатываясь от усталости и лекарств, я вышла за ней в коридор.
— Я привезла твои документы, вечером заеду с вещами.
— Спасибо.
— Почему ты мне ничего не сказала? Ксюаремия, отвечай, не молчи.
— Я могла потерпеть.
— Потерпела? Зачем это нужно было?
— Не хотела злить…
— Прекрати нести чушь! И впредь потрудись сообщать мне такие вещи вовремя. Что из вещей тебе привезти вечером? — Я ответила.
— Хорошо, возвращайся в постель.
Вечером наставница привезла сумку с вещами и мобильный телефон.
— На время, что бы ты смогла позвонить, если что-то потребуется. — Объяснила она.
Следующие дни она ко мне не приезжала и не звонила. Соученицы тем более. Я сама тоже не звонила — зачем? У меня было лечение, меня кормили, пусть и плохо, рука сильно не тревожила. Соседки быстро перестали пытаться втянуть меня в беседу, но в целом относились без неприязни. Жаловаться было не на что. Однако я хандрила, мысленно прощаясь с лабораторией. Некруев был ко мне очень добр в этой истории с переломом, но ведь работу я не выполнила. Видимо, мне предстояло очередное увольнение.
На пятый день пребывания в больнице я неожиданно услышала его голос в коридоре, он разговаривал с моими соседками, которым вечно не сиделось в палате, — чему я, конечно, была рада.
— Вы к Мягковой? Родственник? — спросила интеллигентная тетя Настя.
— К ней, только я ее преподаватель и коллега с работы. Как она? Несколько дней ни слуху, ни духу; решил заехать.
— Да лучше уже, только грустит все время. Неудивительно, с такой тетей…
— Что случилось, они поругались?
— Нет, не поругались. Но она только в первый день к ней два раза приехала, сначала документы привезла, а потом вещи. Хоть бы слово ласковое сказала! Только телефон сунула и усвистала! — Охотно наябедничала вторая соседка.