Послышался звук открывающейся двери, женский и детский голоса: «Привет, любимый!», «Папа!!!». Я выглянула, на шее Виктора Андреевича радостно висел мальчик лет трех. Рядом с ним стояла молодая улыбающаяся женщина.
— Там такие пробки, мы еле добрались до тебя из поликлиники! — говорила она Некруеву.
— Почему сразу домой не поехали?
— Захотелось с тобой. И Олежка закапризничал «папа, папа». Вот мы и решили сначала к тебе, а потом все вместе домой.
— Понятно, — улыбнулся он. — Как прививка, сильно плакали?
— Почти не плакали, только немножко похныкали. С медсестрой в этот раз повезло.
Ребенок в этот момент повернулся ко мне, показал пальцем и довольно отчетливо сообщил:
— Тетя! — его родители обратили на меня внимание.
— А! Ксения, знакомься, это моя жена, Ольга Валерьевна. Оля, это моя лаборантка Ксения Мягкова и по совместительству моя курсовичка.
Некруева дружелюбно мне улыбнулась.
— Здравствуйте, очень приятно.
— Здравствуйте… — Пробормотала, я немного растерявшись.
— Ну что, сейчас сбегаю за кое-какими документами и поедем домой? Минут двадцать, хорошо? — Некруев вышел.
Его жена терпеливо объясняла сыну, что пробирки детям не игрушка. В какой-то момент она подняла на меня глаза.
— Ксюша, верно? Вы не могли бы за Олежкой минут десять приглядеть? Я хочу за бутылкой воды спуститься в кафетерий, у нас закончилась. Боюсь, пока домой доедем, пить захочет и раскапризничается.
— Да… но… я не уверена, что справлюсь.
— Просто посмотрите, что бы до пробирок не добрался, ну и не съел ничего неподходящего. На руки он не пойдет к незнакомому, но должен послушаться. В крайнем случае, просто отбирайте запрещенные предметы, поплачет и успокоится. Сейчас уже и Виктор должен подойти. Можете? Если не сложно.
— Хорошо, я постараюсь.
— Спасибо огромное, я быстро! — она достала кошелек и торопливо побежала в кафетерий.
Олег смерил меня оценивающим взглядом, определил как существо неопасное и нацелился на пробирки.
— Нельзя, — ноль эмоций, карабкается на стул.
— Нельзя! — я попыталась добавить нажима в голос, но безрезультатно.
Ребенок перебрался на стол, цепкие пальчики протянулись к ближайшей подставке с пустыми пробирками. Я вздохнула, подхватила юного исследователя и перенесла на диван. Он старательно заплакал, следя за моей реакцией.
— Хитрый поросенок, но тетю смерть не проведешь. — Покачала я головой.
Олег пару раз еще всхлипнул, затем моментально успокоился и сполз с дивана. Поглядывая на меня, он направился в сторону вожделенной цели. Последовал второй эпизод депортации со стола на диван. В этот раз плакать он не стал, а побежал к столу со всей скоростью, на которую был способен, видимо, надеясь меня опередить.
— А тетя смерть быстрее! — я в третий раз вернула его на диван.
Игра ему определенно понравилась. Со смехом он сполз с дивана и понесся все в том же направлении. Пробирки его уже не особо интересовали, гонять тетю смерть по лаборатории было занимательнее. После восьмого круга я уселась на стул, служивший ему ступенькой к столу, отрезав путь. Ребенок радостно принялся штурмовать уже меня. Он забирался ко мне на руки, я его ссаживала, он забирался снова.
— И это ты-то к незнакомцам не идешь? — упрекнула я его, беря за ручонки и позволяя прыгать на моих коленях.
Впервые в жизни я держала на руках не умирающего ребенка, а совершенно здорового, полного сил и энергии. Как же это здорово! Неприятности последних двух дней схлынули с меня, я негромко рассмеялась, играя с маленьким хулиганом.
Вернувшийся Виктор Андреевич был очень удивлен открывшейся ему веселой картине.
— А где Оля?
— Пошла за водой Олегу.
— Ясно. Спасибо, что посидела с ним. Надо же, не помню, что бы он так запросто с кем-то начал играть, да еще на руки позволил взять. Сильно тебя загонял?
— Да нет, мы еще и десяти минут не поиграли.
Вбежала Ольга Валерьевна.
— Ничего себе! — удивилась и она. — Как вы этого добились?
— Да это он как-то сам…
— Ксюша, спасибо вам огромное, вы меня очень выручили. Олежка, пойдем к маме, хватит мучить тетю!
Олег сопротивлялся, но мама пока еще была сильнее. Ребенок был насильственно одет в куртку и вручен любящему отцу.
— Ксюша, ты не засиживайся здесь, иди домой отдыхать. — Сказал он на прощание.