— Это я знаю. И что нам теперь делать, отец?
— Ты должен будешь влюбить ее в себя и жениться на ней, чтобы она стала частью нашего клана. Только так мы сможем не допустить развала привычного мира.
— Как скажешь отец, — ответил я с каменной маской на лице, а внутри все ликовало — она будет моей.
Глава 3. Не очень легкое пробуждение
Я открыла глаза и снова их закрыла, потому что очертания предметов были размытыми, а в глазах мелькали разноцветные круги. Я не могла даже пошевелиться, все тело ныло и каждое движение причиняло адскую боль. Что произошло помню смутно: мы ехали из деревни на машине, был какое-то преследование, огромная фура а дальше…. Дальше провал в памяти.
Слева слышалось пищание каких-то приборов, наверное я в больнице, подкинуло мое второе я умную идейку. Кое как собравшись я еще раз открыла глаз и попыталась сфокусировать зрение, через три минуты получилось и я осмотрелась: вся комната была стерильно-белой, большая куча аппаратов жизнеобеспечения, в моих руках иголки: ну я прям как ежик в тумане: ежик, потому что вся истыкана иголками, а в тумане, потому что чувствую себя действительно как в тумане.
Через некоторое время я уловила 2 незнакомых мужских голоса, которые говорили обо мне:
— Она пришла в себя, — сообщил кому-то скорее всего врач, уж больно тон был официальный.
— Как ее состояние, как она себя чувствует? — спросил молодой, смутно знакомый голос, где-то я его уже слышала, а вот где вспомнить не могу.
— Она пролежала в коме 3 месяца, сейчас ее состояние стабилизируется, — сообщил врач.
— А я могу ее сейчас увидеть? — уж как-то обеспокоенно спросил молодой человек.
— Нет, пока не стоит, дайте ей 2–4 дня, чтобы хоть немного прийти в себя, это ведь такое потрясение — потерять всю семью, — сказал врач шепотом, а я не могла никак понять информацию, которую только что услышала.
— Я понял, спасибо доктор зайду через 4 дня и не говорите ей пока ничего.
— Хорошо, как скажете, до свидания.
Молодой человек и доктор вышли, а до меня с трудом доходил смысл слов сказанных доктором. А потом до меня дошло, что у меня нет больше семьи, и я собрав все силы прокричала:
— Нет, не может быть, это не правда! Они живы, — Буквально после 10 секунд моего вопля сбежалось множество медсестер и тот самый врач, который разговаривал с парнем буквально несколько минут назад: они держали меня, пытаясь что-то вколоть, скорее всего успокоительное и у них это получилось. Я начала успокаиваться, а мои глаза стали закрываться, и я стала засыпать под чей-то приятный мужской голос, который мне что-то шептал, но я не могла понять ничего из того, что он мне говорил.
Царев Кирилл, одной минутой ранее.
Я хотел увидеть ее, но доктор запретил, и я послушал его. Не знаю почему, но послушал, а оказывается зря. Но не успел я далеко отойти, как услышал душераздирающий крик «нееет». Это кричала Виолетта. И я поспешил на этот крик. Когда я вошел в палату передо мной была жуткая картина: Виолетта вся белая как мел мечется по постели, не давая вколоть успокоительное, и при этом она сильно кричала «неееет» и «они живы». Наконец-то кто-то из медсестер сумел сделать успокоительный укол. Я жестом попросил всех выйти и когда врачи все вышли, а я остался и присел рядом с ней на краешек кровати, и тихо шептал ей на ушко: «Я тебя не отпущу Ви, ты моя, и ты будешь жить. Я все сделаю для этого любимая». И она медленно начала засыпать и поэтому не понимала что я ей говорю, а буквально через несколько минут уснула. Потом я поправил подушку, сбившееся одеяло и вышел из палаты.
Глава 4. Вот и неприятности
Прошел уже 1 месяц, как я вышла из комы. На душе пусто, в голове гуляет ветер, а сердца больше нет — оно теперь разбилось на кусочки и покоиться рядом с моими родными. Я уже хорошо перемещаюсь по палате. Через 2 дня меня выписывают. За все время, что я находилась в больнице ко мне приезжали всего один раз родители Максима. Они обвиняли меня в смерти своего сына и внуков, бросили мне в лицо все мои вещи, которые они собрали в деревне и я больше их никогда не видела.
Чаще всего ко мне заглядывала подруга Анжелика. Она пыталась меня развеселить, говорила, чтобы я не вешала нос, что все будет хорошо и надо жить дальше. Умом я понимала, что она права, а осколки сердца усиленно сопротивлялись. Я ее слушала, иногда кивала, когда она задавала какой либо вопрос. Через три дня Энжи снова приходила ко мне и рассказывала, что нашла себе парня: красивый, богатый, ласковый и так далее. Потом вспоминала про мое горе и просила прощения за то, то она такая дура. Я же отвечала ей что все хорошо, чтобы она не переживала. Но эти слова были фальшивыми, мне было очень плохо, и слушать как у кого-то все хорошо я не могла, хотя и не подавала вида.