Но меня больше интересовало, в какой именно комнате Лешка сделал тайник: в спальне или здесь? Пол везде был паркетный. Я называла бы «своей» комнатой именно спальню, а что имел в виду бывший муж…
Удивило отсутствие прислуги. Я задала Надежде Георгиевне соответствующий вопрос.
— Они приучены не попадаться мне на глаза, — заявила свекровь. — Приходят только по зову. Когда ты сюда переедешь, у тебя будет личная горничная.
— Я не собираюсь сюда переезжать, — рявкнула я, не в силах сдержаться.
— Посмотрим.
Голос у нее был спокойный и уверенный.
Затем она предложила мне спуститься этажом ниже, и мы оказались в квартире, расположенной строго под Надеждиной. Эта была оборудована под офис. Все, мимо кого мы проходили, вежливо с нами здоровались и тут же возвращались к своим делам. Свекровь пояснила мне, что часть сотрудников компании работает в этих домах, часть — в главном офисе. Самые доверенные занимают третий этаж, чуть менее — второй. Хотя, вообще-то, именно это место и является главным… Там — показуха, здесь — основная работа. Прислуга и охрана располагаются на первом этаже, там же готовят еду.
— А где работает Леша? — уточнила я.
— На Неве, — сообщила Надежда Георгиевна, добавив, что намерена и меня посадить в том здании — особнячке, окна которого выходят на главную питерскую водную магистраль. Особнячок старинный, более чем презентабельный: лепной потолок, ангелочки, статуи, в общем — все, что нужно для поддержания соответствующего имиджа нефтяной компании.
Хочу отметить, что офисы в домах, принадлежащих Надежде Георгиевне, совсем не впечатляли. Если в свою и Лешкину квартиры она вбухала немалые средства, то на кабинеты персоналу поскупилась. Конечно, никаких протечек не было и паркет под ногами не трещал и не скрипел, обои не пузырились, но… Я приняла бы этот офис за какую-нибудь заштатную торгово-закупочную контору, если бы не знала, кому он принадлежит.
— А вы сами здесь работаете? — уточнила я.
— Конечно, — как само собой разумеющееся заявила свекровь. — Я же сказала тебе, что здесь — работа, там — показуха.
Теперь понятно, зачем тебе я. Вот только что ты намерена показывать? И кому? И что тебе на самом деле от меня надо?!
Секретаршей у Надежды Георгиевны оказалась сухая вобла неопределенного возраста, к которой, правда, свекровь относилась очень уважительно, что ей было несвойственно. Может, на самом деле хорошо выполняет свои обязанности? Или так предана Надежде? Редкостная стерва, собирающая сплетни на всех сотрудников и доносящая их начальнице?
Вобла принесла нам кофе, на вопрос, кто звонил, четко, с ничего не выражающим лицом, по-военному отчиталась. Ни одного лишнего слова, все по теме. Надо отдать ей должное, дело она свое знала, что было заметно даже мне.
— Куда меня на пятницу приглашают? — уточнила свекровь, выслушав отчет.
— Презентация в выставочном комплексе, — отчеканила секретарша. — Автомобильный концерн проводит. Приглашают представителей всех нефтяных компаний, членов городского правительства, депутатов Законодательного собрания, журналистов. В приглашение фамилии не внесены. Оно на двух человек из нашей компании. Его следует предъявлять при входе.
Надежда Георгиевна задумалась на мгновение, потом приказала принести приглашение, всучила его мне, извлекла из верхнего ящика стола две тысячи долларов, которые мне уже однажды предлагала, а также пачку визиток с логотипом «Алойла». С большим удивлением для себя я увидела на них собственное имя. Там также значились номера телефонов, номер факса и электронной почты (не тот, которым я пользуюсь для связи с лесбиянками). К своему удивлению, я оказалась «коммерческим директором „Алойла“».
— Пойдешь на презентацию, — безапелляционно заявила Надежда. — Потусуешься, с народом познакомишься. Надо тебя в люди выводить.
Я уже хотела ляпнуть, что никуда не пойду, но хитрая тетка добавила с видом змеи-искусительницы:
— Неужели за две тысячи баксов не сходишь, Оленька? Тебе, конечно, нужно будет купить себе хорошенький деловой костюмчик… Я тебе уже давала адрес, где его тебе подберут. За такие бабки можно и наведаться, не так ли? Ты подумай, сколько тебе надо написать, чтобы их заработать?
Я плевок проглотила, подумав, что за такие деньги ничего не теряю, надо воспринимать это как хорошо оплачиваемую разовую работу. Доллары аккуратно легли рядом с Лешкиными, там же пристроились и визитки. — Меня будет кто-нибудь сопровождать?
— Будет. Толик.
Свекровь нажала на какую-то кнопку, включила громкую связь и приказала таинственному Толику немедленно у нее нарисоваться. Секунд через двадцать в кабинет вошел мужчина — весь какой-то прилизанный, с зачесанными назад волосами, худой и высокий. Глаза у него были бесцветными и ничего не выражали. Мне он сразу не понравился. Возраст его я тоже определить не смогла: где-то между двадцатью пятью и тридцатью пятью. Хотя могла и ошибиться, причем в любую сторону.