– Глянуть смерти в лицо сами мы не могли, нам глаза завязали и к ней привели… – И добавил: – Бедняга.
Непонятно было, кого он имеет в виду.
– Нет, я все могу понять, – сказал Малянов. – Но вот этот следователь…
– Ты хочешь еще кофе? – перебил его Вечеровский.
Малянов помотал головой, и Вечеровский поднялся.
– Тогда пойдем ко мне, – сказал он.
Они перешли в кабинет. Вечеровский сел за стол – совершенно пустой, с одиноким листком бумаги посередине, – вынул из ящика механический бювар, щелкнул какой-то кнопкой, пошарил глазами по строчкам и набрал на телефоне номер.
– Старшего следователя Зыкина, – произнес он вялым начальственным голосом. – Я и говорю – Зыкова Игоря Петровича… На операции? Благодарю вас – Он положил трубку. – Старший следователь Зыков на операции, – сообщил он Малянову.
– Коньяк он мой пьет с девками, а не на операции… – проворчал Малянов.
Вечеровский покусал губу.
– Это уже неважно. Важно, что он существует.
– Конечно, существует! – сказал Малянов. – Он мне свое удостоверение показывал… Или ты думал, что это были жулики?
– Вряд ли…
– Вот и я тоже подумал. Из-за бутылки коньяка разводить такую историю… да еще рядом с опечатанной квартирой…
Вечеровский кивнул.
– А ты говоришь – функции Гартвига! – сказал Малянов укоризненно. – Какая тут может быть работа! Тут того и гляди загремишь в лагерь…
Вечеровский пристально смотрел на него рыжими глазами.
– Дима, – проговорил он, – а тебя не удивило, что Снеговой заинтересовался твоей работой?
– Еще бы! Сроду мы с ним о работе никогда не говорили….
– А что ты ему рассказал?
– Н-ну… в общих чертах… Он, собственно, и не настаивал на подробностях.
– И что он сказал?
– Ничего не сказал. По-моему, он был разочарован. «Где имение, а где вода», – так он выразился.
– Прости?
– «Где имение, а где вода»…
– А что, собственно, это значит?
– Это из классики откуда-то… В том смысле, что в огороде бузина, а в Киеве дядька…
– Ага… – Вечеровский задумчиво поморгал коровьими ресницами, потом взял с подоконника идеально чистую пепельницу, вынул из стола трубку с кисетом и принялся ее набивать. – Ага… «Где имение, а где вода»… Это хорошо. Надо будет запомнить.
Малянов нетерпеливо ждал. Он очень верил в него. У Вечеровского был совершенно нечеловеческий мозг. Малянов не знал другого человека, который из совокупности данных фактов был бы способен делать столь неожиданные выводы.
– Ну? – сказал Малянов наконец.
Вечеровский уже набил свою трубку и теперь так же неторопливо и со вкусом ее раскуривал. Трубка тихонечко сипела. Вечеровский сказал, затягиваясь:
– Дима… п-п… А насколько ты, собственно, продвинулся с четверга? Мы, кажется, в четверг… п-п… разговаривали в последний раз…
– Какое это имеет значение? – спросил Малянов с раздражением. – Мне сейчас, знаешь ли, не до этого…
Эти слова Вечеровский пропустил мимо ушей – по-прежнему смотрел на Малянова рыжими своими глазами и попыхивал трубкой. Это был Вечеровский. Он задал вопрос и теперь ждал ответа. И Малянов сдался. Он верил, что Вечеровскому виднее, что имеет значение, а что – нет.
– Неплохо я продвинулся, – сказал он и принялся рассказывать, как ему удалось переформулировать задачу и свести ее сначала к уравнениям в векторной форме, а потом к интегро-дифференциальному уравнению; как у него стала вырисовываться физическая картина, как допер он до М-полостей и как вчера сообразил наконец использовать преобразования Гартвига.
Вечеровский слушал очень внимательно, не перебивая и не задавая вопросов, и только один раз, когда Малянов, увлекшись, схватил одинокий листок и попытался писать на обратной стороне, остановил его и попросил: «Словами, словами…»
– Но ничего этого я сделать уже не успел, – уныло закончил Малянов. – Потому что сначала начались дурацкие телефонные звонки, потом приперся мужик из стола заказов…
– Ты мне ничего об этом не говорил, – прервал его Вечеровский.
– Так это никакого отношения к делу не имеет, – сказал Малянов. – Пока были телефонные звонки, я еще кое-как работал, а потом заявилась эта Лидочка, и все пошло на пропасть…
Вечеровский совершенно окутался клубами и струями ароматного медвяного дыма.
– Неплохо, неплохо… – прозвучал его глуховатый голос. – Но остановился ты, как я вижу, на самом интересном месте.
– Не я остановился, а меня остановили!
– Да, – сказал Вечеровский.
Малянов ударил себя кулаками по коленям.
– Ч-черт, сейчас бы работать и работать! А я думать не могу! От каждого шороха в собственной квартире вздрагиваю как псих… и вдобавок эта милая перспективочка – пятнадцать лет ИТЛ…