Увы, «Гитлера», то есть, Громова, вызвали на какое-то олигархическое совещание - вот и объяснение горьким слезкам сестрички: запас угощения для делового банкета уничтожен, а отдачи никакой…
Но Наташе нельзя нервничать – еще несколько недель маленький усатый наследник Адольфа Громова должен сидеть в утробе мамочки. Его так долго ждут обе стороны, что, кажется, проще встать у руля пошлого журнала самому, чем позволить сестре продолжать волноваться.
— Ната, не расстраивайся. Я поговорю с Платоном, и мы все уладим. Журнал не придется закрывать.
— Правда, поговоришь?
— Обещаю. Ну же, улыбнись брату.
— Ладно…
Ее заплаканное лицо осветила улыбка.
— До встречи в завтра вечером у мамы дома.
— До встречи!
«Интересно, наследник родится уже с усами?» — против воли мелькнула мысль в отравленном алкоголем сознании Харитонова.
Все так ждут этого малыша, как последнюю надежду человечества на спасение. Их мама помешалась на ожидании. Она скупила почти все вещи для грудничков мужского пола в городе и забила ими свою просторную спальню. Теперь Наташу не пускают в спальню: та запретила покупать что-либо для ребенка до самых родов.
«Будет жуть, если родится усатая девочка! Магазины не примут обратно вещи для новорожденного мальчика…» — медленно скользили мысли в его отравленном банкетным возлиянием сознании.
Дверь кабинета приоткрылась, впустив плывущую с подносом секретаршу. На подносе дымился свежий куриный супчик, к которому прилагались ароматные гренки.
— Заинька, ты чудо!.. — в предвкушении блаженства от предстоящей трапезы выдохнул Харитонов. — И пока я буду обедать, набери начальника отдела охраны.
— Василия Кондратьевича? — лукаво улыбнулась Тамара.
— Да. Скажи, что у любимого внука есть к нему дело.
— Будет исполнено, босс.
У чудесного куриного супчика был один недостаток – он быстро исчез из тарелки. Увы, со дня на день любимая Тамара тоже исчезнет с радаров издательского дома «Эстель» на целую неделю.
«Не раскисать!» — приказал себе Харитонов. Придвинул чашку горячего чая и принялся ждать Василия Кондратьевича Бойко, родного деда по линии матери.
Начальника охраны знала вся округа. Бывший боксер, когда-то дед дрался на рингах в подвалах нашего необъятного города, и почти всегда выходил победителем. Но возраст диктует свои правила: разменяв шестой десяток, дед понял, что бои без правил надо оставить в прошлом. Нацепил на груду своих татуированных мускулов приличный костюм и теперь занимался исключительно охранным бизнесом. Харитонов щедро оплачивал услуги родственника не просто так: Кондратьевич был на короткой ноге с криминалом в городе, и через него можно было договориться там, где полиция бессильна. Впрочем, проблем с криминалом у издательского дома «Эстель» никогда не возникало: криминальные элементы не читают женских романов. Зато свежий выпуск «Горячих штучек» среди сей братии разлетался, как горячие пирожки. Вот кто расстроится, если журнал закроют.
«Что ж, Пухляш, тебя ждет нескучный вечер», — злясь от того, что Тамара уезжает на целую неделю, а ему придется разгребать проблемы сестры, выдохнул в кружку с чаем предупреждение Харитонов.
«Андрей, я забыла тебе сказать, — щелкнул экран сообщением от Наты. — Вчера вечером в торговом центре я видела Еву. Она вернулась в город».
Харитонов ощутил резкий укол в сердце. Казалось, в его кабинете внезапно закончился воздух.
Глава 5. Харитонов
Он набрал ответное сообщение.
«Уверена?»
«Еще как».
«Может, она проездом?»
«Нет, боюсь твоя принцесса здесь надолго. Предупреждаю сразу: постарайся не наступить на старые грабли. Мама не переживет, если в довершение всего ты снова спутаешься с этой нищенкой».
Ната прислала глупые смайлики и отключилась.
Вскочив с места, Харитонов подошел к широкому окну. Провел рукой по взлохмаченным волосам, а после, засунув руки в карманы брюк, принялся рассматривать скучные пейзажи ранней весны. Кажется, судьба решила над ним посмеяться, подкинув в водоворот проблем еще одну, самую болезненную.
Ева… Девушка из простой семьи, которая не давала ему покоя с того самого момента, как ее перевели в их выпускной одиннадцатый «Б». Ее серые глаза, мягкие черты лица, длинные русые волосы, хрупкие плечи… Он влюбился в нее так отчаянно, как бывает только в юности. Надышаться на нее не мог! В тетрадках ее силуэт карандашом рисовал, имя ручкой на полях выводил.