— Значит, так. Как вы знаете, скоро у нас приказ… В связи с этим в штабе части освобождается место писаря. То есть — Звягина… Поэтому в каждой роте приказано провести конкурс. По выявлению письменных дарований. Другими словами, будем сейчас писать диктант…
— Мы чё, в школе, что ли?! — не выдержал Гунько.
Фома рыкнул:
— Я щас кого-то в ясли отправлю! Горшки мыть!.
Больше желающих возражать не нашлось. Прохоров продолжил в полной тишине:
— Значит, так. Вверху листка сейчас каждый пишет свою фамилию, а ниже текст!. И смотрите… Место тёплое, поэтому чтоб старались! — Он кивнул Фомину. — Давай, Фома!.
Тот открыл «На страже Родины» и начал диктовать первую попавшуюся военную сказку: «Высоко держит флаг российских Вооружённых сил продовольственно-вещевая служба округа…»
Гунько осторожно огляделся. За одной партой с ним сидел рядовой Медведев.
— Ты в штабе хочешь служить? — с подколом шепнул Гуня.
Мишка хмыкнул:
— Ага! К Колобку поближе…
Младший сержант Фомин шикнул:
— Базары! — потом с выражением прочитал: — «И это явственно подтверждает проведённая недавно ревизия…» Пишем, пишем!
«Духи» послушно заскрипели карандашами…
Графологическая экспертиза диктанта результатов не дала.
Прохоров, Евсеев и Фомин долго перекладывали листики из одной стопки в другую, сравнивали их с образцом в центре стола…
Почерка, похожего на каракули стукача, найти не удалось. На четвёртом заходе сержант Прохоров сломался:
— Да бесполезно! Ни одного похожего…
— Может, вот этот? — не очень уверенно пробормотал Фома, кладя один из листков рядом с образцом.
Евсеев поинтересовался:
— Это кто? Соколов?.
Все трое склонились над текстом.
— Да не… не похож, — произнёс Прохоров. — Посмотри, здесь «тэ» такое, а здесь письменное. И «бэ» он не так пишет… и «а» — здесь аккуратное, а здесь вообще — каракуля какая-то!.
Фома вздохнул:
— Да и вообще он со старшиной в командировке был…
— Тьфу ты! Раньше не мог сказать? — Евсеев разочарованно скомкал лист. — А может, этот гад почувствовал, что диктант — это проверка?
Почерк изменил?
Сержант Прохоров с интересом спросил:
— И что нам от этого — легче?.
— Ну, не знаю… — пожал плечами Евсеев.
Фома взял записку стукача:
— Вот блин! Ну где-то же видел я этот почерк… Точно видел!
— А может, из наших кто, из стариков? — неожиданно предположил сержант.
Евсеев и Фомин уставились на него, как на конченого придурка.
Он торопливо оправдался:
— Ну, это чисто версия…
— Тебе с такими версиями в телевизор надо!. Там такую хрень любят!.
Фома подвёл черту в прениях:
— В общем, тупик. На догадках мы далеко не уедем. Не хватало ещё раз облажаться, как с Кабановым! — Он встал, направляясь к выходу.
— Так, а с этим что делать? — Евсеев кивнул на стопку «диктантов».
— Спрячь… А лучше сожги!.
Девушка Маша коротала одинокий вечер перед телевизором.
Вдруг в прихожей раздалась трель звонка. Она подошла к двери.
Смотреть в глазок было бесполезно. На лестнице опять стояла тьма.
— Кто там? — спросила она.
— Мы собираем подписи на выборы в горсовет!. — прозвучало снаружи.
— Я не голосую! — попыталась перебить Маша.
Но голос настойчиво продолжил: — …За Шматко Олега Николаевича!
Она тут же распахнула дверь, радостно улыбнувшись. Из темноты к ней шагнул старший прапорщик с букетом цветов.
— И почему это я должна за него голосовать?! — требовательно поинтересовалась Маша.
— Ну… Во-первых, он учится на отлично!
— Та-ак!.
— Во-вторых… Он м-м… делает избирателям подарки!. — Олег Николаевич протянул девушке маленькую нарядную коробочку.
— Та-ак!.
— В-третьих… — он перешагнул порог и распахнул объятия. — Ты же хочешь, чтобы он был твоим избранником?!
Маша охотно бросилась ему на шею, целуя в губы.
— Да! Только чтобы он был моим избранником, а не всенародным!.
— Ладно. Только твоим! — тут же согласился Олег Николаевич.
Дверь закрылась. Маша открыла коробочку:
— А что ты мне подарил?
— Сейчас увидишь…
Она вынула из коробочки кружевное бельё и застенчиво прошептала:
— Ты хочешь, чтобы я ЭТО надела?.
— Нет… — промурлыкал он. — Я хочу ЭТО с тебя снять!.
С целью демонстрации подарка девушка юркнула в комнату.
Буквально через минуту оттуда донёсся её голос:
— Я уже почти надела. Закрывай глаза…
Шматко прошёл на кухню и приготовился лицезреть… Входная дверь открылась и в прихожую вошла Анжела Олеговна. Её появление точно совпало с торжественным выходом девушки Маши в эротическом белье. Они столкнулись нос к носу.