— Тебе лучше знать. Ты ж с ним на сессию ездил…
Оцепенение прапорщика прошло.
— Знаешь, не может это быть Соколов! — заявил он. — Откуда у него форма?!
Ротный загадочно усмехнулся:
— Вот и я думаю: откуда у него форма?
— Не он! Просто похож! Знаешь, сколько в мире похожих людей?!
Я недавно шоу двойников смотрел! — забубнил полную ахинею старшина, с отчаянием понимая, что никого ни в чём не убедит. — Да и фамилии Соколов тут нету…
— Ага! — добил его Зубов. — Зато другие есть! Например, Шматко…
— Где?!
Капитан ткнул в надпись под фотографией:
— Шматко О. Н… Ты у нас случайно не О. Н.?
— А-а! Ну да, вспомнил! Нас снимали… Всех отличников! Нашего курса!. — хлопнул себя по лбу тот.
— Снимали вас, а на фотографии почему-то Соколов… — вставил ротный, хитро улыбаясь.
— Да не Соколов это, говорю…
— Ну ладно, ладно, не Соколов… Допустим. А ты тогда где?
— Я? Я это… Не поместился, наверно! Вон, рука только видна!
Зубов посочувствовал:
— Н-да! Не повезло! Так бы на всю часть прославился! Хотя ты и так прославился! Фамилия-то твоя!.
Старшина суетливо засобирался:
— Чуть не забыл! Мне щас бежать надо… Я… э-э-э… газетку у тебя возьму?. На время?.
— Между прочим, на часть десять экземпляров, — крикнул вслед убегающему Шматко капитан и засмеялся.
Рядового Соколова гнев старшины накрыл в бытовке. Разъярённый старший прапорщик с газетой ворвался туда, как ураган. Он бросил компромат на гладильную доску.
— Вот ты где прячешься! Это что за фокусы?!
— Какие фокусы, товарищ старшина? — удивился Кузьма.
— А ты не знаешь?! Читай! — возмущённо заорал тот, тыкая в газету пальцем. — Читай и смотри! Узнаёшь?! Орёл! Красавец! Студент- отличник! Старший прапорщик Шматко! Вот он я! Любуйтесь на меня!
Учусь настоящим образом! Хорошо получился! Фотоги-ги-еничен! А теперь объясни мне, как твоя рожа… бесстыжая… попала в газету?!
— Не знаю, товарищ старшина! Нас после экзамена снимали…
— После экзамена… снимали… — передразнил его Шматко. — Какого хрена ты в камеру полез?!
— Я же не знал, что это в газету…
— Не знал, что в газету… Ты меня, Соколов, точно в могилу загонишь! Думать надо не только на экзаменах… фотомодель, блин! На всю страну!.
— Товарищ старший прапорщик, может, не узнает никто, — неуверенно прошептал Кузьма.
— Молись, Соколов… Молись, чтоб не узнал! — вскинулся Шматко. — Давай назад эту порнографию!.
Прапорщик потянулся за газетой, задел утюг и завопил благим матом: — Ё-моё!. Нет, Соколов, я с тобой точно инвалидом стану!.
Сразу за забором Н-ская часть заканчивалась. И начиналась берёзовая роща, наполненная светом и покоем. Здесь мирно стрекотали в траве кузнечики и щебетали птицы…
Рядовой Медведев лежал посреди солнечной поляны, мрачно уставившись в небо, как злобный призрак милитаризма. Рядом с ним сидела Ирина, наблюдая за божьей коровкой, ползущей по её ладони.
— Божья коровка… полети на небо, — тихо попросила она, загадывая желание.
Коровка доползла до кончика пальца и взмыла вверх. Девушка повернулась:
— Мишка, ну чего ты дуешься? Из-за Колобкова, что ли? — Она усмехнулась. — Ну и зря! Мужик просто бесится, а у самого климакс скоро…
Мишка упрямо пробормотал, не глядя в её сторону:
— Да что я, не понимаю, что ли? Кто такой я и кто он… Я так, пацан без определённого будущего… оболтус… А он офицер. Майор!
Говорят, командиром части будет скоро. Квартира, машина, все дела…
— А может, мне оболтус и лоботряс дороже, чем квартира и машина… и «все дела», как ты говоришь…
Мишка приподнялся на локте.
— Правда?
— Дурак ты!.
Они немного помолчали. Потом Ирина тихо спросила:
— А у тебя девушки были до меня?. Ну, там, на «гражданке»…
Он немного виновато прошептал:
— Ну, были… Я же не урод…
— Много?
— Ирка, это всё было не то! Я только сейчас понял, как это — когда по-настоящему…
Она промолчала. Мишка погладил её руку:
— Знаешь, а мы ведь с тобой не должны были встретиться…
— В смысле?
— Ну, я же вообще не собирался в армию идти… И служить должен был в другом месте. Так что это случайность, что мы с тобой встретились…
Ирина покачала головой:
— Не-а… Не случайность!
Мишка потянулся к ней:
— Ирка, а ты меня правда любишь?
Она мягко отстранилась, глядя ему прямо в глаза:
— Мишка, я тебе сейчас скажу, и ты запомни это, пожалуйста, на всю жизнь… Я никого и никогда не любила так, как тебя. И я хочу быть с тобой. И никогда первая не брошу тебя. И не променяю ни на кого другого… Я хочу, чтоб ты это знал. И больше не волновался на этот счёт.